Бесследно пропавшие… Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести

«Молодые вдовы солдат, пропавших без вести в бою, испытывают чувство вины оттого, что ощущают себя привлекательными для других мужчин, и попадают в затруднительное положение, так как, вступив в новые отношения, они таким образом признают, что их муж мертв.

В консервативном обществе Шри Ланки это обычно имеет для женщины самые неблагоприятные последствия, так как родственники со стороны мужа и сообщество, частью которого она является, не одобряют подобного поведения. Все 22 солдатские жены… дали понять, что одна из их главных проблем – в том, что они обязаны „навсегда“ сохранить надежду на то, что их муж когда-нибудь вернется.

Также эти женщины испытывали страх перед будущим, особенно это касалось неясных перспектив нового замужества, возможной неспособности отбить сексуальные атаки со стороны других мужчин и ухудшения положения вследствие отсутствия мужа. Женщины также были озабочены будущим своих детей и тем, что они не могут строить долгосрочные планы»

(De Zoysa, 2002, с. 2005).

Важный шаг по преодолению этой общенациональной травмы был сделан в 1995 г. благодаря работе трех комиссий по расследованию случаев пропавших без вести. В течение первого года комиссией было проработано 8543 таких случая (Fernando, 1998, с. 6).

Если комиссия признавала гибель пропавшего и подтверждала это официально, то родственникам выдавалось свидетельство о смерти, с которым те могли претендовать на финансовую компенсацию. Это существенно улучшило социальное и финансовое положение тысяч вдов и детей, оставшихся без отцов.

Комиссии захлестнуло громадное количеством запросов. У многих родителей, жен и детей по прошествии пяти-семи лет после исчезновения близких потребность в получении информации была огромной. Комиссии были назначены новым правительством, которое не несло ответственности за исчезновения и поэтому вызывало достаточно доверия, чтобы люди поручили ему прояснение судьбы своих близких.

Другим шагом на пути помощи травматизированному населению стало бы наказание ответственных за насильственные исчезновения. Маловероятно, однако, что это требование может быть осуществлено. Л. Блэк трезво анализирует:

«Комиссии дали свои рекомендации, но никакие законы не были приняты для их воплощения в жизнь»

(Black, 1999, с. 8).

Он приходит к выводу, что ответственные люди из правительства и чиновники настолько глубоко погрязли в процессах поиска решений о нарушениях прав человека, что закончить дело возможно только при помощи извне.

«Даже если чиновников и меняли, структурный слом системы в целом мешал поиску истины… Результатом использования правительством всей машины по принуждению к соблюдению законов во время расследования массовых исчезновений стала система, которая не может работать без посторонней помощи»

(там же).

В то время как на юге страны большинство исчезновений имели место с 1988 по 1990 г., на севере и востоке люди находились под угрозой исчезновения постоянно, поскольку основной конфликт между сингалезским большинством и тамильским меньшинством разгорался там.

5.4. Поиск пропавших по ту сторону разумного