Бессмертие

Приказчик опять появился у входа, за которым спускалась лестница в лавку. Он застыл, как солдат наизготове, а Тамара хозяйским голосом сказала ему:

— Слушайте меня и запоминайте. Поедете в Чорсу, к лучшим мастерам, закажите сани, крытые, одноконные.

— Да, — кивая, подтвердил, что понял, приказчик.

— Оттуда — к Арифходжабаю. Навестите его и скажете: Тамара продает дом. Со всем имуществом. Если он еще желает, пусть приезжает и привозит деньги. Деньги наличные, с собой. Срок — завтра до вечера. Хватит этого?

— Да, — кивнул приказчик.

— Хорошо, Закирджан, очень хорошо… Что же еще? — Она резко повернулась к Умматали. — Вы же голодный? Простите. Тетя Олия! Олия! Где вы? Накормить. И получше. Идите, уважаемый, ешьте, отдыхайте. Коня куда поставили?

— Конь еще на улице! — вспомнил Умматали.

— Уже во дворе, в конюшне, — усмехнулся приказчик. — Я завел.

— Ах, Закирджан, что я буду делать без вас в Кашгарии? — весело спросила Тамара. — Когда этот чекист приставал ко мне с вопросами, кто ваш любовник, я думала назвать вас. Согласились бы?

Закир потупился и вскинул бровки на лоб. Дескать, с одной стороны, куда мне, а с другой — рад был бы, всегда рад!

Старая служанка, переваливаясь как утка, увела Умматали, ушел Закир, а Тамара принялась перебирать в уме, что взять с собой. Самое необходимое. Надо быть беспощадной и разумной. Самое необходимое — деньги. С ними все будет…

Однако утром взволнованный Закир объявил, что с санями все в порядке, к вечеру приготовят, а вот Арифходжабая не нашел! После конфискации его гостиниц и магазинов бай где-то прячется, никто не знает где. Слыхом не слыхать.

— Что же делать? — спросила Тамара.

Закир не отвечал, потупившись, терпеливо молчал, и Тамара вдруг спросила его, прищурившись, хитровато:

— Послушайте, Закирджан, а не купите ли вы мой дом сами? И лавку? Со всем товаром!

Закир вспотел, даже волосы на лбу намокли.

— Посоветуюсь с отцом…

— Да бросьте вы! — махнула рукой Тамара. — Небось уже советовались всю ночь. До чего досоветовались? Ну?

— Шутите, госпожа…

А Тамара стала серьезной.

— Некогда мне шутить. Знаю я вас, потому и не нашли Арифходжабая и не искали даже, что сами купить хотите! Сколько дадите?

— Шесть тысяч, — пробормотал Закир.

— Что-о?! Лисица вы, Закирджан, да ведь и я тоже дочка купца татарского, а не какая-нибудь безмозглая прачка! Не хотите — не берите. У меня есть покупатель на двадцать тысяч…

— Госпожа! — выпрямился во всю свою возможную высоту маленький Закир. — Откуда у меня такие деньги?

— Отец ваш — золотых дел мастер, брат — золотых дел мастер, да вы и сами тоже не промах. Наскребете!

— Вы — ясновидица, госпожа… Ночью с отцом и братом говорили. Остановились на семи тысячах.

— Бессовестный! — крикнула Тамара. — В одной лавке товаров — на семь тысяч. Низкий вы человечишка!

— Девять, — сказал Закир.

Тамара кинулась к вешалке и начала снимать с крючка пальто.

— У меня правда есть покупатель. Давно уже говорили. Умолял! Я сама за ним схожу.

— Девять с половиной, — прозвучало хрипло, как в испорченном граммофоне, за ее спиной. — Красным золотом…

— Восемнадцать! — выпалила Тамара, повернувшись к приказчику, лицо которого побагровело, как спелый помидор.

— Одиннадцать, — махнул ручкой Закир, — и дело с концом.

— Уйдите с дороги!

— Двенадцать, — Закир покрылся потом, как в парной, из-за ушей вытекли струйки. — Это только для вас. Если завтра Советы отберут у меня дом, останусь с носом.

— Чего это Советы будут у вас отбирать? Проживете в своем доме до старости. У Советов есть совесть, у вас — нет.

— Тринадцать тысяч… И… и… и… — Закир начал заикаться. — И любимый ваш ковер застелю в сани!

— Шестнадцать, — сказала Тамара, надев пальто и застегивая пуговицы.

— Служил вам, госпожа, честно, — бормотал Закир. — Голову готов и сейчас на плаху положить… Пятнадцать, и давайте — по рукам.

— Ах, повезло вам, что мужа дома нет! — воскликнула Тамара, протягивая руку. — Повезло, берите!

И они ударили по рукам.

— Надо бы отметить такую сделку, — сказала, снимая пальто, Тамара.

— Это горестная сделка, — ответил Закир, счастливо улыбаясь тем не менее.

— Деньги — немедленно!

Закир, стоявший еще в шубе, как приехал утречком, вытащил из ее внутреннего кармана тяжелый мешочек и протянул Тамаре.

— Здесь пять тысяч. Задаток. Остальное — привезу вечером в санях! — сказал он довольно лихо, и в это время позвонили с улицы, застучали в нее, и раньше, чем они оба, Тамара и Закир, опомнились, в дверь со двора черноусенький боец ввел Умматали и крикнул:

— Сейчас открою, товарищ Трошин. Сейчас!

С черной лестницы доносились утиные шаги Олии и еще одни — стучали сапоги. Видимо, и прислугу сопровождал чекист.

Трошин вошел, размашисто оглядел всех и сказал, усевшись у стола и выстроив перед собой обитателей и гостей квартиры: