Бессмертие наемника [сборник]

Пройдя по знакомому коридору, Стоун останавливается и нажимает на ручку двери в свой бывший кабинет. Обстановка удивительным образом сохранилась такой, какой он ее помнит. Профессор тяжело опускается в удобное кресло и начинает машинально перебирать лежащие перед ним на столе бумаги. Бумажные рукописи, книги, журналы. Такую архаику можно встретить только в университетах. Стоун пытается сосредоточиться на подробном отчете тридцать восьмой земной экспедиции. Оказывается, проблема неожизни, успешно осваивающей Старую Землю, вышла за рамки чисто научной задачи. Имперские спецслужбы развернули крупномасштабную кампанию по «чистке» планеты спустя год после начала добровольного заточения Стоуна на планете джунглей. «Не удивительно, что я ничего не знал об этом… геноциде». Опять это слово. Профессор качает головой. «В деталях мы с „чернокрылами“ все-таки схожи».

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что тридцать девятая накрылась, — слышится из-за двери, — а мы так близко подобрались к суперформам! Дух Песка, Дух Пустоты, Дух Воды — самые грандиозные существа в галактике! И вот все идет прахом.

— Не все еще потеряно, — откликается другой голос. — Входите.

Дверь открывается, и в кабинет входят двое. В одном Стоун признает бывшего ученика, который, в свою очередь узнав профессора, удивленно хлопает глазами и молчит. Наконец он собирается с мыслями и пробует заговорить:

— Профессор?

— Скорее его призрак.

В глазах ассистента застывает немой вопрос.

— Будь обстановка поспокойнее, я бы вам все подробно рассказал, Арни, но сейчас лучше побеседуем о выживании. Вы же собираетесь что-то предпринять в этом направлении?

— Да, конечно, но сначала скажите, где вы пропадали все эти годы, а главное, почему?

— А разве странно, что не вернулся ученый, который неопровержимо доказал влияние неоэкосферы Земли не только на генотип человека, но и на его фенотип. То есть, попросту, превращение слишком загостившегося на Земле индивидуума в неоформа? Я руководил экспедициями с четвертой по восемнадцатую, а это, без малого, шестнадцать лет. Куда я должен был вернуться после принятия того идиотского закона о борьбе с неоформами? В газовую камеру?

— Вы изменились? — в глазах Арни загорается исследовательский огонек.

— Даже слишком, — устало произносит Стоун, — но никаких фокусов продемонстрировать вам пока не смогу.

— Может быть, позже? — не сдается ассистент.

— Возможно, — соглашается профессор.