Бессмертие не для всех

– Это невозможно. Все женщины – колдуньи, все до одной. А ты – самая главная!

Но Мирэю не убедили его слова.

– Говоришь, что она очень умна? Почему же не выбросишь звезду, как она советует? Я прекрасно слышала: "Покинули лес не с пустыми руками, проклятье звезды нависло над вами". Почему ты ее не слушаешь?

Юниэр упрямо сжал губы.

– Даже она может ошибаться. Я доверяю своей интуиции. Это звезда – наш талисман; она сияла нам в садах Горудуна и еще не раз поможет в трудные времена. Мы должны беречь ее.

– Почему ты придаешь такое значение пустой безделушке и совсем не замечаешь моего беспокойства? – Мирэя обиженно замолчала, а Юниэр как-то странно, отрешенно улыбнулся и не ответил.

"Он говорит с сумасшедшим блеском в глазах и ведет себя непредсказуемо – это ее чары так действуют. Если я буду медлить, то потеряю его", – подумала Мирэя и решила поговорить с Мудреной.

Мудрена вила кольца вокруг дуба, подпрыгивая и приплясывая, поглощенная этим занятием как наисерьезнейшим делом. "Неужели он предпочел бы мне эту ненормальную?" – засомневалась Мирэя. Она преодолела неловкость и обратилась к сопернице:

– Прости, что отрываю тебя от… кружения около дуба, Мудрена, но мне бы хотелось поговорить.

Мудрена остановилась и вопросительно поглядела на нее. "Со мной она почему-то не желает вести поучительные беседы", – подумала Мирэя.

– Видишь ли, мой муж очень изменился с тех пор, как мы сюда пришли. Я чувствую, с ним что-то происходит. Он слушает только тебя, мысли его витают где-то очень далеко. Иногда мне кажется, что он меня не слышит. Если это ты его околдовываешь, то хочу предупредить: я не стану лить слезы, а просто уничтожу тебя.

Мирэя сама удивилась такой прямоте. Она хотела действовать осторожно и хитро, но сразу выплеснула свои сокровенные мысли. Колдунья хмыкнула.

– Не вью заклинаний на муже твоем.
Серьезно он болен, но я, ни при чем.
Проклятье звезды Горудуна на нем.
Но если звезду ты тайком украдешь
И магу коварный подарок вернешь,
Тогда ты любимого мужа спасешь.

Сказав это, Мудрена отвернулась и ушла.

"Наверное, она испытывает такую же неприязнь ко мне, как и я к ней", – поняла Мирэя. В советах Мудрены она почувствовала скрытую угрозу. "Говорит, что Юниэр болен, но, по-моему, она меня просто дурачит, а звезда – повод отправить меня куда-нибудь подальше".

Мирэя могла поверить, что муж во власти чар Горудуна, но чутье подсказывало ей, что способ, которым колдунья предлагала его спасти, неверный и даже опасный.

На следующее утро Мудрена исчезла и два дня не появлялась в деревне, но Юниэр не стал спокойнее и внимательнее к Мирэе.

Грибуны не замечали странности в его поведении. Он много общался и шутил с ними, с удовольствием участвовал в их делах. Однажды они ушли на болота за клюквой и пропадали там целый день. К вечеру все вернулись. Мирэя радостно выбежала навстречу, но, увидев лицо мужа, испугалась. На нем было выражение злой ярости. На почтительном расстоянии трусили грибуны, притихшие и недоумевающие. Впервые дуборос показал им лицо гнева.

– Что случилось? Кого-то убили? – бросилась Мирэя к охотникам.

– Убили? – Юниэр злобно взглянул на нее. – Нет! Украли. Украли мой талисман. Но я этого так не оставлю. Всех обыщу. Лучше вору сознаться сразу.

– Талисман? – переспросила Мирэя. – Я думала, что-то серьезное случилось. Кому нужна эта звезда? Ты, наверно, потерял ее где-нибудь.

– Глупая, – поморщился Юниэр, – сама ты никому не нужна.

У Мирэи потемнело в глазах, так нелепо и страшно прозвучали его слова. Она попыталась сделать бесстрастный вид, но обида не дала ей скрыть боль. Слезы брызнули из глаз, и она убежала в дом. Юниэр, не обращая на нее внимания, ринулся ворошить вещи в домах своих недавних друзей, переворачивая там все вверх дном. Грибуны запирали двери, но он кричал, что подпалит хижины, если они не отопрут их. Бедняги скорбно взирали, как беснующийся дуборос разрушает их домашний уют, и шептались друг с другом:

– Вот напасть! Больше никогда не будем пускать к себе дуборосов. Они все ненормальные. Сегодня друзья, а завтра грозят подпалить родной дом.

– Сколько после него убирать придется! Натоптал, посуду разбил, мебель сломал, а прикидывался безобидным. Нет веры дуборосам!

Поиски Юниэра оказались безуспешными. Наконец он кинулся к собственному дому.

– Признавайся, куда ты спрятала звезду? – налетел он на Мирэю.

– Я не знаю, где эта ненавистная звезда! – зарыдала Мирэя. – Убирайся вон! Никогда бы тебя не полюбила, если б знала, что ты такой мелочный! Предатель!

Но он ее не слышал. Это был чужой человек, ослепленный гневом, совсем не тот Юни, которого она любила. Он грубо притянул ее к себе, ощупал всю одежду, а потом тщательно обыскал их маленькое жилище.

– Значит, не ты, – сказал он. – И вышел из дома.

Мирэя всхлипывала, никогда еще она не чувствовала себя такой униженной. Уткнувшись носом ей в щеку, тоненько скулил волчонок.