Бессмертная

Мне пришлось начать с самого начала. Рассказать про неудачный поход по магазинам, про пожар, про то, как очнулась в больнице, что сказали врачи, и что сделал для меня Герман.

— А кто такой Герман? Твой новый мужчина? — Было сложно описать выражение его лица в этот момент. То ли он порадовался за меня, то ли прикидывал, где труп закопать по-тихому.

И как в самой глупой комедии, открылась дверь и на пороге появился Близнец.

— Купил твой любимый, томатный сок, — и его взгляд зацепился за Антона.

— Антон, знакомься, это брат Афины и мой близкий друг, Герман Светко, — а сама смотрю только на выражение лиц парней. Антон усмехнулся и переводил взгляд с меня на Близнеца. А у Гера лицо застыло.

— Добрый день, — холод так и сквозил в голосе Гера.

— Спасибо за сок, Гер, — я еле сдержала смешок. Реально ситуация как в кино. Самой бредовой комедии. — Все мальчики, хватит мериться аурой. Антон, не говори пока девочкам, что я тут, пусть поживут пока у вас.

— Да, конечно, — мужчина перевел взгляд от Германа на меня. — Напиши, как будешь готова показаться детям.

Мне осталось лишь кивнуть.

— Я заеду через пару дней, — Антон подошел к кушетке и наклонился ниже. — А он неплох, присмотрись к пацану.

— Иди давай, — я пихнула его в бок. — Сваха, блин.

И наконец раздался мой смех. Впервые за эти дни. И все изменились в лице, ребята стали искренне улыбаться. Мне легче, даже с осознанием, что дальше будет тяжело.

Глава 15

На поправку я шла достаточно быстро, по крайней мере, так говорили врачи. Нога срослась, но ей все еще лучше пока сильно не двигать. Швы на голове сняли уже через неделю, осталась небольшая проплешина, но это уж я как-нибудь переживу. Единственное, что держало меня в постели больницы — ожоги. Теперь, когда опасность миновала, и мне, наконец, сняли бинты, я смогла в полной мере оценить урон. Если стоять к зеркалу лицом, то почти ничего не заметно, только в некоторых местах сбоку на ногах виднелись края обожженной кожи. Но стоило повернуть чуть-чуть в бок, и их уже не могло ничего скрыть… Кожа повреждена почти от лопаток (совсем немного ниже них) и до щиколоток ног, где заканчивались кроссовки в тот день. Были повреждены и стопы, но не так сильно, поэтому они зажили быстрее. И теперь было понятно, что они смогут нормально зажить. Красные пятна на спине и ногах были сморщены и покрыты коркой. На моей очень светлой коже ничего не могло их скрыть. Ужасное зрелище.

В дверь палаты постучались, я лежала в постели и пыталась немного работать. Откровенно, у меня это плохо получалось, хотелось уже выйти отсюда и работать хотя бы из дома, где атмосфера была куда приятнее. Не дожидаясь ответа, дверь распахнулась. Те, кого я увидела на пороге, застыли в неверии.

— Рада, Мира! — Мои глаза наполнились слезами. Сколько я их не видела? Три недели? Больше?

Девочки нерешительно приблизились к койке. Мои ноги были под одеялом, поэтому они не могли оценить масштабов моего состояния.

— Мам, почему ты ничего нам не сказала? — У Рады было такое лицо, что мне стало не по себе. Она обижена и расстроена, а еще напугана. У Миры лицо было примерно такое же.

— Антон вам рассказал? — Голос не хотел слушаться, все же дрогнул.

— Он искал клинику по восстановлению кожи, мы просто случайно увидели. Ему пришлось… Так это правда? — Девочки осторожно подходили к моей кровати. Я смотрела на них и старалась не плакать. Если Рада сохраняла спокойствие (хотя бы внешнее), то Мира уже сидела вся в слезах.

— Ох, девочки, — я не стала ничего говорить, просто притянула их в свои объятия.

— Мамочка, скажи, что все еще можно исправить, — Мира уже истерически рыдала на моем плече. А я неосознанно начала гладить ее по голове, прося успокоиться.

— Все хорошо, все хорошо, все хорошо, — это единственное, на что у меня хватало сил в тот момент, потому что мое сердце рвалось от их боли и непонимания. И, если Мира уже даже не пыталась сдерживаться, то Рада просто уткнулись в мое плечо и тихонько гладила местечко между лопаток. И только в этот момент я осознала, что по моему лицу текут слезы. Я их так и не смогла удержать.

Все, Софи Константиновна, ты ведь взрослая, почему тебя успокаивает твой собственный ребенок? Они же дети, почему они должны проходить через такое? Я должна быть сильной ради них, и ради себя…

Мой взгляд уперся в дверной проем, там, не заходя в палату, стоял Антон. В его глазах была боль. В момент, когда я его заметила, наши взгляды пересеклись, и он понял меня без слов. Взялся за ручку двери и закрыл ее, так и не входя во внутрь.

— Ну все, поплакали и хватит, — с трудом, но мне удалось улыбнуться. Девочки отстранилась от меня. — Лучше расскажите, что делали, пока меня не было? Мира, как твое выступление на той неделе?