Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт

Одно время Том Бентон надеялся, что Джесси выйдет замуж за Фрэнка Блэра, но в момент встречи Джесси с Джоном Фремонтом Фрэнку было всего восемнадцать лет.

Джесси нравилась работа помощника, она была к ней готова. Она то и дело консультировалась с Джоном, делая мало существенного по собственной инициативе, но неся вместе с тем основное бремя работы. Со всей страны поступала почта, люди хотели знать мнение Джона по самым различным вопросам. На каждое письмо требовался честный ответ, ибо, отправленный в Мичиган, Кентукки или Калифорнию, он будет известен каждому в радиусе двадцати миль и вызовет бесчисленные дискуссии. Редакторы газет обращались к Джону Фремонту со списком вопросов, провоцируя его на ответы. Нужно было составить прямое, откровенное, продуманное заявление, которое надлежало опубликовать в печати в течение недели, чтобы были удовлетворены читатели и никто не мог сказать, что кандидат Фремонт боится или не способен ответить на поставленные вопросы.

Наиболее приятная часть работы состояла в ежедневных интервью с репортерами-женщинами, последовательницами Энн Ройяль. Они занимали твердые позиции в американской журналистике, вели интенсивную кампанию за права женщин и за их участие в выборах. Хотя эти леди помещали свои заметки в женских журналах и на страницах газет, отведенных женщинам, Джесси понимала значение их статей: немногие мужчины решатся голосовать за кандидата, который не нравится женщинам. Она поощряла женщин-репортеров приходить на чай и за любимым набором чая с сассафрасом, кексами, бисквитами и ежевичным джемом отвечала на вопросы о жизни в Калифорнии, поездках через Панамский перешеек, совместной работе с сенатором Бентоном от Миссури, пребывании в Европе, о том, как она представляет себе семейную жизнь в Белом доме. По большей части встречи за чаем были приятными, но случались и осложнения. Недоброжелательные посетители кривились по поводу того, что она подавала чай по английскому обычаю, носила свободные шелковые домашние платья вместо облегающих, что ей помогали двое цветных. В таких случаях она переводила разговор на другие темы, рассказывая, как готовила еду в камине в Монтерее и вместе с Лили носила сшитые ими самими неотбеленные миткалевые платья.

Ее письменный стол был завален документами и памфлетами, свидетельствовавшими о размахе республиканского движения. Биографии Джона, написанные для избирательной кампании Джоном Биглоу, Горасом Грили и Чарлзом Эпхэмом, распродавались десятками тысяч и перепечатывались в республиканских газетах. Литографированные плакаты с его загорелым, серьезным, внимательным лицом украшали окна домов и лавок на Севере и Западе. Северные и западные газеты печатали восторженные описания экспедиций Фремонта, рассказывали о его качествах лидера, помещали отзывы людей, переносивших вместе с ним тяготы в походах. Повсюду о нем говорили как об отважном, со стойким характером, умеющем руководить и в то же время учиться и мыслить. Английские и европейские ученые высоко оценивали его достижения; ректоры университетов, поэты, священники включились в борьбу за «свободу слова, печати, земли, людей, за Фремонта и победу!».

Каждый день приносил и приятные вести, и разочарования: Миллард Филмор и его сторонники свободной земли, образовавшие третью партию, воспользовались материалом республиканцев в целях пропаганды своей партии. Уильям Дейтон, выдвинутый кандидатом на пост вице-президента вопреки намерениям Джона, палец о палец не ударил в интересах кампании. Сыновья Даниэля Уэбстера и Генри Клей выступили против Джона Фремонта, опасаясь откола Юга. Влиятельные лидеры вигов, такие, как Руфус Коейт и Калеб Кашинг, развернули активную деятельность среди вигов, призывая голосовать за ненавистных демократов на том основании, что Бентон прав, предупреждая избирателей Миссури, что Юг никогда не примет Фремонта и республиканскую платформу. Но в тот же день почта доставила стихи Джона Уитьера, гласившие:

Вперед, Фремонт, ведь пробил час,
Зовущий мужественных к бою.
Тебя ль молить: вновь стань собою,
Смелей к свободе веди нас!

Позже появились стихи Уолта Уитмена, а также Генри Лонгфелло. Большинство литераторов публично хвалили его в печати: Вашингтон Ирвинг, Эдвард Эверетт Гейл, Ралф Уолдо Эмерсон. Было написано много песен, и их объединили в двух музыкальных памфлетах. Многие песни подчеркивали различие между седовласым Бьюкененом и моложавым Фремонтом. Начало песни, заимствованное у «Кэмптаунских гонок» Стефана Фостера, было наиболее популярным:

Молод мустанг, бодр и силен, ду-да, ду-да,
Ветер прерий обогнать способен он, ду-да, ду-да, дей.
Хор: Потрудимся день и ночь,
Чтоб прогнать заботы прочь.
На мустанга мы поставим,
Себя клячей не ославим?