Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт

Последующие дни были скверными: генерал Кирни, лейтенант Эмори и полковник Кук подходили к стойке и старательно громоздили обвинения против полковника Фремонта. Для Джесси было ясно, что ее муж своеволен, однако процесс экзекуции человека на публике казался ей гнусным. По мере развития процесса становилось все более очевидным, как нарастали трудности мужа. Шаги, которые он предпринимал на протяжении трех месяцев, вытекали из его исходного решения завоевать Калифорнию для Соединенных Штатов и управлять ею в качестве губернатора. Рассматриваемые как таковые, без раскрытия подспудных мотивов, его действия выглядели поспешными, плохо продуманными, жесткими и задиристыми. Любой прочитавший в газете набор обвинений, предъявленных генералом Кирни, лейтенантом Эмори или полковником Куком, признал бы не задумываясь вину полковника Фремонта. Но когда на сцене появлялась исходная посылка, действия Фремонта выстраивались в логически строгий ряд. Вникнувший в ход событий мог увидеть, что шаги полковника Фремонта были последовательными.

Беспристрастно оценивая генерала Кирни, Джесси поняла, что к нему применима та же мерка. Любой ознакомившийся с обвинениями, высказанными за день в его адрес, вынес бы ему суровое порицание: генерал проявил себя властным, надменным. Он вошел в Калифорнию, неосторожно и необдуманно отослав назад две трети мормонского батальона, потерпел поражение у Сан-Паскуаля, две его гаубицы были захвачены мексиканцами, от разгрома его спас коммодор Стоктон; генерал Кирни играл второстепенную роль в сражениях с мексиканцами в Калифорнии; он знал, что коммодор Стоктон получил приказ Вашингтона учредить гражданское правление и что он назначил полковника Фремонта губернатором; несмотря на это, Кирни вел себя как фельдфебель, напрочь отрицая заслуги коммодора, роль Фремонта в почти бескровном завоевании территории и его успешное гражданское правление, решив, что только он — единственный командующий. Однако его расчет строился на том, что именно он получил последний приказ из Вашингтона управлять Калифорнией, а, отказываясь признать его власть, полковник Фремонт повел себя как бунтарь.

Джесси старательно изучала лица судей, пытаясь понять их реакцию. Она бросала беглые взгляды на зрителей, заполнявших каждый день зал, чтобы понаблюдать за драматическим конфликтом между двумя знаменитыми личностями. Она проглатывала газеты, вырезала доброжелательные статьи и показывала их мужу, осуждающие его она уничтожала, прежде чем они могли попасть ему на глаза.

Утром на двенадцатый день процесса прокурор вызвал к стойке генерала Кирни. Джесси смотрела на его обветренное, болезненное лицо. Ей казалось, что он плохо выглядит, и на миг она почувствовала симпатию к этому стареющему воину, который, не преуспев на поле боя, предпочел сражаться в военно-полевом суде. Ее симпатия улетучилась, когда он обвинил полковника Фремонта в уничтожении важных бумаг. Джесси увидела, как ее муж вскочил, протестуя всем своим существом. Генерал Кирни просил извинить его, сказав, что он не имел намерения использовать слово «уничтожил», но так говорил прокурор. Генерал Кирни рассказал, как он провел свои войска более тысячи миль по пустыне в окружении враждебных индейцев, испытывая голод и жажду, какую важную роль он сыграл в покорении Калифорнии. Джесси вытащила из ручной сумочки карандаш и бумагу и принялась набрасывать вопросы. После обеда она обнаружила, что ее муж, отец и зять занимались тем же самым. Четыре часа они сидели в библиотеке, готовя перекрестный допрос, который раскроет более правдивую картину. В эту ночь, когда они легли спать, она сказала мужу:

— Впервые после начала суда я могу с облегчением заснуть, ибо думаю, что генерал Кирни разоблачил себя.

Джесси нашла, что огорчения и любовь не ладят между собой: с того времени, как они оставили Силвер-Спринг и занялись подготовкой к процессу, она и Джон вели себя не как муж и жена и даже не как влюбленные, а как деловые партнеры, озабоченные трудностями, угрожающими их союзу. В эту ночь восстановленной уверенности они вновь стали любовниками.

На следующее утро посвежевшие, с просветленными глазами они вышли из дома на полчаса раньше и прошлись к Арсеналу, вдыхая прохладный и бодрящий воздух. Под широким навесом у входа стояли несколько человек, кто-то из них сказал дружеским тоном:

— Удачи вам, полковник. Не бойтесь их, миссис Фремонт, они не смогут навредить вам.