Бессмертники — цветы вечности

Никакого отношения к этой губернии он, конечно, не имел. Как выбрался в сентябре из Уфы, так и обосновался в Саратове. Явки, которыми его снабдили перед отъездом, действовали, он быстро вошел в местную революционную среду, стал работать в боевой дружине и вот собрался в Уфу за оружием, которого в Саратове катастрофически не хватало.

Рисковое это было дело — ехать в город, из которого недавно бежал. Провожая его, Варя не раз останавливала на нем тревожный взгляд и начинала советовать, какой улицей лучше незаметно выйти с вокзала в город, как повязать шарф, чтобы прикрыть лицо, что говорить, если…

Он молча слушал ее и ласково улыбался. Все хорошо, все правильно, вот только этого «если» быть не должно. А уж если случится, то будет не до разговоров. Во всяком случае он будет стараться. Чтобы не волновалась, отобьет телеграмму. А встречать, на саратовский вокзал пусть приходит Афанасий Сурков, — вернется не с пустыми руками, это уж точно…

В Уфу он прибыл часов в пять вечера. Смешавшись с толпой пассажиров, вышел на привокзальную площадь, не торгуясь, взял извозчика и через час знакомой дорогой подошел к дому Калининых на Средне-Волновой. Было уже довольно темно, но открывшая ему Егоровна без труда признала в нем своего дорогого «племянника» и вся засветилась от радости.

— Ну вот, слава богу, еще раз свидеться довелось! Правда, Шурик мой сказывал, что все в тот раз получилось хорошо, а все-таки волновалась… — И лукаво прищурилась: — «Невеста»-то как, жива-здорова? При тебе?

Он благодарно обнял старушку.

— Спасибо, Александра Егоровна, все получилось еще лучше, чем ожидалось. И с дорогой, и с «невестой». По гроб перед вами в долгу.

— О гробе не говори. Я, старуха, и то о нем не думаю. А вам, молодым, еще жить да жить!

— А Шура где? Мне его так повидать хотелось, — опасаясь, что может не застать Александра Калинина, спросил он.

— Шурик здесь, в городе. К знакомому аптекарю пошел.

— За лекарствами? Болеете?

— За такими лекарствами, от которых в один момент душа в рай улетает…

Оказывается, Калинин искал цианистый калий. Недавно состоялся суд над большой группой эсеров-боевиков. Одних приговорили к длительным каторжным работам, других — к «вешалке», вот и решились ребята испортить палачам праздник — принять мгновенно действующий яд и отравиться. Передали просьбу своим товарищам на волю, а те яда не нашли. Обратились за помощью к боевикам-эсдекам. «Вот Шурик и ищет…»

Александр пришел с одним из своих многочисленных друзей — Виктором Галановым. Вместе посидели за чаем, поговорили и принялись рассыпать добытый порошок по пакетам. Увидев это, Александра Егоровна набросилась на них с неожиданной для нее суровостью.

— Что вы делаете, несмышленыши? Разве можно с этим товаром так-то? Надышитесь и на тот свет: не мука ведь!

Она сердито отстранила всех и принялась за дело сама.

— А как же вы, Александра Егоровна?

— Я старая. Если помру, вы останетесь. А вот что я буду делать без вас?

Как всегда, вышли в баньку покурить.

— Плохо у товарищей-эсеров с нервами, если на такое решились — сказал Литвинцев. — Настоящий революционер и умереть должен по-настоящему — гордо и смело.

— Ну, не скажи, Петро, — загорячился Калинин. — Чтобы отважиться на такой шаг, тоже нужно быть очень сильным.

— Или наоборот, очень слабым, разуверившимся в своем деле!

— Легко судить со стороны… Я бы, пожалуй… — и замолчал.

— Истинный революционер не должен бояться такой мелочи. Уж если отдал всю свою жизнь борьбе, то чего же еще бояться смерти? Смерть революционера тоже принадлежит революции.

— Смерть, смерть!.. А жить-то как охота! Ведь мы еще, по сути, и не жили еще… Что видели?..

— Много видели, Шура, много. И жили хорошо: правильно.

— Может быть… Но каково-то сейчас нашим товарищам?

Здесь он узнал об аресте Гузакова, о провале бомбистской, об аресте в Питере Эразма Кадомцева.

— Другие скрылись за границу, — вздохнул Калинин, — а оттуда друзьям не поможешь — далеко. А ведь всех их — и Гузакова, и Артамонова, и Густомесова ждет виселица… Страшно подумать!

— Да, страшно, — помрачнел Петр. — Неужто ничего придумать нельзя?

— А что придумаешь, если дружина распущена, оружие спрятано, руководителей нет.

— Иван Кадомцев тоже за границей?

— И он, и Володя Алексеев, и многие другие…

— А много наших еще на свободе? Собрать можно?

— Ребята есть, и собрать можно, а что?

— Вот дело свое сделаю, вернусь, тогда поговорим конкретнее. Не верю, что так-таки ничего нельзя сделать. Помните, как одного симца из тюремной больницы выкрали? Помните. Вот то-то же.

— Неужто вернешься, Петро?

— Вернусь, если поможете. Сейчас мне нужно оружие, братишки. Ну, хоть десяток «добрых молодцев» и столько же македонок. Как?

Калинин и Галанов переглянулись.

— Нет, столько обещать не можем. А маузеров вообще нет…

Через несколько дней они провожали его на поезд. На улице еще не рассеялись утренние сумерки, когда они спустились с горы к вокзалу. Здесь он их остановил.

— Дальше я один… Спасибо за помощь… Ждите..