Бессмертное море

Зак. Слава Богу. Облегчение накрыло ее как волна.

Ее сын маячил в дверном проеме гостиной, ссутулив плечи, наблюдал за ней из-под густых, светлых ресниц. Она вскочила на ноги, едва отметив, что позади него стоял Морган. Ее сын больше не хотел, чтобы она к нему прикасалась. Ей было все равно. Она крепко схватила его и сильно обняла.

«Такой высокий», — подумала она, — «с большими мужскими костями на мальчишеской груди. Когда он успел так вырасти?»

Его футболка пахла молодым мужским потом и травой. Он неловко похлопал ее по спине одной рукой.

— Извини, мама.

Глупые слезы, сердитые, благодарные слезы, наполнили ее глаза.

— Где ты был?

Рука Зака упала. Она отстранилась и увидела, что он обменялся взглядом с Морганом поверх ее головы. Беспокойство прошло по ее позвоночнику как холодная рука в темноте. Он откашлялся.

— Я пошел к Стефани. Стефани Вайли? Ее семья владеет продуктовым магазином. Она думает, что ее папа, возможно, может дать мне работу. — Еще один быстрый взгляд на Моргана. — Заполнять полки и барахло.

Кулак в ее груди расслабился.

— Зак, это замечательно.

— Да. — Он переминался с ноги на ногу. — Я должен идти. Должен отдохнуть, завтра большой день.

— В какое время тебе нужно быть там? У тебя есть чистая…

— Спокойной ночи, мам. Спокойной ночи, хм…

Взгляд Моргана встретился со взглядом Зака. Их глаза были одинаковыми, точно такими же, мерцающее золото с густыми, бледными ресницами.

— Спокойной ночи.

Зак практически взлетел вверх по лестнице, перемещаясь с большим количеством энергии, чем он показывал месяцами. Лиз посмотрела на Моргана.

— Кто ты и что ты сделал с моим сыном?

Он широко улыбнулся.

— Возможно, он просто растет.

— Ты думаешь? — спросила Лиз сомневаясь.

— А возможно это влияние девочки.

— Стефани, — сказала Лиз, запоминая имя. — Должно быть, он встретил ее в продуктовом магазине. Я не знала, что он завел друзей на Краю Мира.

— Ты удивлена.

— В восторге, на самом деле, и благодарна. — Она потянулась и сжала его предплечье. — Спасибо. Все это оказалось лучше, чем я ожидала.

Его мышцы были твердыми под ее прикосновением. Его взгляд переместился на ее пальцы, бледные на его черном кашемире; а потом поднялся к ее лицу. Ее сердце запнулось.

— Намного лучше, — пробормотал он и опустил голову.

Ее голые пальцы ног сжались на твердом полу. Его голос был так прохладен, как его тело было настолько горячо. Жар заразил ее, распространяясь от ее руки на его, к яме ее живота и подошвам ног. Она чувствовала, как его быстрое дыхание коснулось ее губ, а затем его рот накрыл ее.

Горячо. Его поцелуй был жарким и срочным. Он не обольщал, он пожирал, облизывая ее губы, проникая языком внутрь, окутывая ее мозг высокой температурой. Это было неправильно. Ее дети были наверху. Она должна остановить его. Она остановит его. Через минуту.

Сейчас она отдалась желанию, облегчению и похоти, отдалась ему. Он кусал, лизал, сосал ее рот, разрушал ее жидким огнем, пока она была мягкой и открытой, пока ее тело не стало мокрым и не потребовало его. Его руки нашли ее грудь и сжали. Его пальцы дергали тугие соски.

— Я хочу попробовать тебя. Здесь. — Его дыхание опалило ее губы. Его рука скользила по изгибу живота, по бедрам и прижалась у нее между ног. Его ладонь медленно кружилась. — Здесь.

Ее тело напрягалось к нему. Она сжала бедра вместе, изо всех сил пытаясь говорить. Дышать.

— Я…

Он смотрел на ее лицо, когда его пальцы терли ее через брюки.

— Я не настолько благодарна, — она задохнулась.

— Будешь.

О, Боже.

Смех, потрясение, волнение ломали ее. Она твердо отстранилась, подальше от его прикосновения, от искушения.

— Дети, — тщательно сформулировала она, — наверху.

Он покосился в сторону пустых шагов по темному коридору.

— Мы здесь.

Она проигнорировала трепет, бегущий по жилам и по костям.

«Он никогда не был женат», — напомнила она себе. — «У него не было детей, кроме Зака. Он не мог понять».

— Я не могу сделать это, — сказала она. — Я должна подавать пример.

Я должна все контролировать.

Он стоял неподвижно, наблюдая за ней, его глаза были темными и смотрели на нее теми, толстыми светлыми ресницами. Напряжение покатывалось по нему волнами, как жар от печи. Она чувствовала, что тает.

— Ты серьезно, — сказал он категорически наконец.

Она вздохнула.

— Да.

— Почему? Ты готова для меня.

— Не готова к этому.

— Готова. Я чувствую это. Я чую это. Твое тело плачет по мне. Дай мне удовлетворить тебя.

Искушение почти сломило ее.

— Ты не можешь. Мне нужно больше, чем быстро нащупать дверь на улицу. Мне нужно доверие, нежность, дружба и преданность. Ты можешь мне это предложить? Или что-нибудь из этого?

— Я предлагаю тебе секс.

— Этого недостаточно.

Он встретился с ней взглядом.

— Так было однажды.