Бессмертное сердце

Девушка обернулась на говорившую. Женщина сняла капюшон многослойных светлых одежд, и Медея увидела Самею Острый Лист, которая была второй по старшинству среди двадцати армеди, входящих в Совет. Ее черты лица соответствовали и ее имени, и характеру. Она считалась придирчивой, очень пунктуальной женщиной, помешанной на точности и требующей от других того же. Порой в своих придирках Самея становилась, словно одержимой, и только Рамайтон мог повлиять на нее.

Девушка решила пропустить ее язвительное замечание и молча присела за круглый стол на предназначенное для нее место. Помещение, в котором собирался Совет, было не большим, но очень торжественным и каким-то вычурным. Вокруг сплошь светло-бежевый мрамор, большой стол из золота и жемчуга, расписанный древними письменами, а сами армеди в белых многослойных одеждах, напоминающих халаты.

И именно одежда была еще одной причиной, из-за которой на Медею бросали косые взгляды. Прошло еще несколько минут, и Рамайтон, Первый армеди Светлейших, наконец-то появился. Как и всегда, его лицо было спокойным, не выражающим ни единой эмоции. Его считали самым мудрым и справедливым из всего Круга, а место первого было достойно такого человека, как он. А для Медеи Рамайтон был, как отец.

— Я рад, что вы собрались! — молвил Рамайтон, присаживаясь за стол. На нем были такие же одежды. — У меня накопились вести, и я думаю, мы должны все обсудить и прийти к верному решению. Во-первых, у нас радость — нас снова двадцать. В наших рядах пополнение — Медея Лунный Веер новый в Круге армеди, впрочем, на Празднике Судеб вы имели возможность в этом убедиться. Теперь я должен перейти к более неприятным новостям: из Хранилища на Сифейских островах пропал ценный артефакт — Ветка Заветных Желаний.

Рамайтон сделал паузу, и по залу пронесся изумленный вздох. Армеди зашуршали и, откинув капюшоны, стали перешептываться, обмениваясь различными взглядами. Был здесь и испуг.

— Прошу вас, успокойтесь, — Первый армеди взмахнул рукой в знак тишины. — Паника нам не поможет. Наши противники — регери — об этом тоже уже знают.

— Есть ли их причастность к этому? — спросил темноволосый человек, сидевший справа от Главы армеди. Его звали Альм, и он слыл человеком осторожным и подозрительным, очень суровым и жестоким к врагам, но добрым и отзывчивым к друзьям и близким. К тому же, он был единственным другом Рамайтона, плохо видел на правый глаз, разговаривал басом, не любил вина и нервных женщин.

— Я уже думал над этим, и счел своим долгом известить их, — Рамайтон сделал паузу. — Но, в любом случае, пока нет доказательств.

Он обвел всех взглядом, от которого всегда невольно прячешь лицо.

— Что же вы собираетесь предпринять, Мудрейший? — спросила Самея, с большим уважением обращаясь к Рамайтону.

— Я думаю, что мы очень пристально займемся этим вопросом, — бесстрастно ответил тот. — Письмо отправлено, дождемся ответа от их Главы и решим, как поступить дальше. Пока можете быть свободны.

Армеди степенно поднимались и покидали зал.

Сразу же после собрания Медея Лунный Веер отправилась в Южный лес, где ее ждали друзья. Южный и Западный леса считались обителью веринис — хитрого лесного народа. Они передвигались очень быстро и внешне напоминали зверей: небольшого роста (около ста пятидесяти сантиметров), с темными глазами, пухлыми носами, острыми ушами, как у белок, и маленьким хвостом. Все их тело покрывала легкая серебристая шерсть.

Дома веринис были в деревьях; они ухаживали за ними, давали рост новым деревьям, и знали леса, как свои пять пальцев. Однажды Джерель сдружился с одной семьей веринис, которая держала харчевню. С тех самых пор это заведение стало местом встреч для Медеи и ее друга. Здесь она могла не бояться, что кто-то узнает о ее знакомстве с Тарелиалом, ведь даже простое упоминание сулило неприятности. Ведь веринис считались независимым народом, уважающим чужие тайны.

Внутри домика пусто и довольно тихо, других посетителей в такой ранний час не было, и только хозяйка дома Ли и ее муж Ди трудились в кухне, а за большой стойкой, готовил кофе их старший сын Ми. Имена у веринис считались сложными, состоящими из тридцати двух древних трудно выговариваемых звуков, поэтому сами веринис сократили их до одного слога.

— Я начал без тебя, — вставая, произнес Джерель, едва дверь открылась, и она вошла. Внутреннее убранство не отличалось изысканностью, вся мебель была деревянной, а в самом помещении всегда чувствовалась своеобразная прохлада. — Что-то случилось?

— Нет, с чего ты взял? — Медея пожала плечами. — Все хорошо.

— Прекрати, я прекрасно вижу, когда ты врешь. Лучше скажи, в чем дело?

Медея вздохнула, прекрасно понимая, что он прав, скинула плащ и присела на мягкий стул из темного дубового дерева. К ней подошел Ми и, поставив кружку с ароматным горячим напитком, мягко улыбнувшись, удалился в кухню. Друг выжидающе смотрел на девушку, которая не спешила отвечать. Тянулась минута, словно растянутая нуга.