Бессмертные

Мэлокайн опешил. Он замешкался с ответом — в первую минуту он просто не знал, что сказать. Но чужие нравы, в конце концов, темный лес. А чужие грехи — это чужие грехи, не ему в них разбираться. Он решил, сейчас самое главное — успокоить девушку, внушить ей, что все хорошо. Что бы она ни делала в своей жизни, она уже искупила все проступки и заслуживает того, чтобы с ней обошлись с сочувствием. Главное, чтоб выздоровела.

— Ну… И что же? Подумаешь… Всякое бывает в жизни. Ты его очень любила, да? — глупо спросил он, не зная, что еще придумать.

Девушка испуганно помотала головой.

— А кто твой отец? — поинтересовался он.

— Властитель.

— Какой властитель?

— Властитель Провала.

— Арман-Улл? — Мэл встал. — Подожди… Тот человек, которого я… Это же был Арман-Улл.

— Да. — Она кивнула, перепуганная. За Мэлокайном она следила неотрывно, и он вдруг понял, что она боится, как бы он не стал бить ее или, может, даже делать еще что-то похуже. «Она не виновата, — сказал он себе. — Она привыкла к такому обращению, если к нему вообще можно привыкнуть. Видно, можно. Это ужасно. Ты просто должен убедить ее, что ничего ей не сделаешь».

— Тот, с которым я расправился. Верно? — Да.

— Так… Так это он тебя держал на цепи. Бил. Насиловал… Так?

Моргана робко кивнула.

- Собственный отец? Да? Тебя… С тобой так обходился собственный отец?… И за что же, скажи на милость, ты просишь прощения? За то, что родилась дочерью подонка? — Он прижал ладонь к лицу. — Хорошо, что я не знал этого раньше, — прошептал он. — Я бы не смог его ликвидировать. Убил бы, как бешеного пса. Шкуру бы содрал. Кости бы переломал… По одной… Ублюдок.

Девушка испуганно следила за ним и за выражением его лица. У нее вздрагивали руки, на лице застыло выражение ужаса.

— Простите меня, — прошептала она.

— За беременность? Успокойся.

— Вы меня убьете?

— Да что ты чепуху городишь! — воскликнул он. — Как я могу тебя убить? Я же тебя люблю… — и замер, изумленный.

Эти слова впервые вырвались у него, но, обдумав сказанное, он понял, что, как и прежде, бессознательно сказанное вполне соответствует истине. Эта несчастная девушка стала для него так дорога, как не была дорога ни одна женщина Вселенной. «Но ведь, когда ты вылечишь ее, она может и не полюбить тебя, — подумал он. — Скорее всего, не полюбит. Кому ты нужен, ликвидатор? В глазах всего Центра ты — наемный убийца, последняя мразь. И не только Центра — Черной стороны тоже. Разве такая краса вица, как она, полюбит тебя?»

Пусть так, решил он. Пусть не полюбит. Лишь бы ей было хорошо. Лишь бы она была здорова и счастлива. Он не умел выражать свои мысли, но, собравшись с силами, принялся успокаивать женщину.

— Думаешь я буду на тебя сердиться? За то, что ты ждешь ребенка?

— Ведь ребенок-то… не ваш.

— Ну так и что? Во-первых, ты не виновата, а во-вторых, дети хороши всякие — и свои, и не свои. Ну? — Он повернул ее к себе. Ужас из глаз Морганы ушел. Она слушала мужчину очень внимательно, даже настороженно. — Ну? Успокоилась? Ты мне веришь? Ведь я тебе ничего плохого не делал и ни когда не сделаю. Веришь?

Она робко кивнула.

— Ну… — Мэлокайн осторожно вытирал ей лицо. — Не плачь. Все будет хорошо. Я тебя положу в больницу, полежишь, тебе организм укрепят, беременность пойдет легче. И малыш будет здоровее… Поешь. Тебе нужно. И тебе, и ребенку. Ты теперь за двоих должна кушать. — Он потрогал тарелку. — Остыло уже… Сейчас разогрею.

Он разогрел рагу в микроволновой печи, снова принес в комнату и заставил Моргану поесть. Она все ловила его взгляд, настороженно и боязливо, но, видимо, спокойствие Мэла успокаивало и ее. Она робко поглядывала на него и, когда их взгляды встречались, испуганно улыбалась ему, как щенок, который боится, что его накажут. Завитки ее волос, тонкие и влажные, прилипли к потному лбу, и при виде этих завитков в сердце у Мэла разливалась горьковатая нежность. Сколько пришлось пережить этой девушке, почти девочке. И как прекрасно было бы, если б благодаря его усилиям вечный испуг из ее взгляда наконец ушел и она улыбнулась бы ему искренне. Как бы она была прекрасна тогда…

Девушка охотно согласилась лечь в больницу. Это в первый раз слово «больница» вызвало у нее ступор, но уже после второго пребывания на лечении она успокоилась. Судя по всему, в ней жили предрассудки и стереотипы ее родного мира, но в Асгердане все было иначе. Дорогие частные клиники, как правило, предоставляли отдельные палаты, где уход и обстановка были максимально приближены к уюту хорошей гостиницы. Мортимер, как человек обеспеченный, мог позволить себе пользоваться услугами частных клиник, кроме того, социальное страхование на клановых не распространялось. Клановым приходилось платить за лечение из собственного кармана, но они вполне могли себе это позволить.