Бессмертные

Но она ошибалась. Однажды среди ночи ей позвонил какой-то журналист и спросил, как она может объяснить высказывание Кей Гейбл, которая считает, что в смерти Кларка Гейбла виновата Мэрилин Монро . Это был последний, самый жестокий удар — после него она и оказалась в этой комнате с голыми стенами в одной из самых престижных психиатрических клиник Нью-Йорка. Она позволила доктору Крис привезти ее сюда, потому что ей пообещали, что в этой больнице она будет избавлена от журналистов и сможет спокойно отдохнуть и восстановить свои силы. А вместо этого с ней здесь обращаются, как с буйнопомешанной в приюте для душевнобольных.

Теперь она вспомнила, почему оказалась раздетой донага. Она воспротивилась, когда ее привели в комнату с глазком в двери, через который за ней должны были наблюдать санитарки. Ее никто и слушать не стал, а когда на нее попытались натянуть короткий больничный халат, словно она пришла сюда лечиться, она начала вырываться и отбиваться. В гневе она разорвала халат в клочья. Санитарки, крупные мускулистые женщины, которые были похожи на спортсменок по вольной борьбе, попытались надеть на нее другой халат, но она стала пинаться, кусаться и царапаться — и ей удалось отбиться.

— Ну и сиди с голой задницей сколько твоей душе угодно, психованная дура! — сказала старшая из санитарок, когда они наконец отказались от всяких попыток одеть ее. Именно так она сейчас и сидела, не зная, что можно придумать лучше. Визги, крики, угрозы, возражения, мольбы — ничего не помогло. Ее кошмарный сон — самый ужасный и страшный — стал реальностью: ее посадили под замок, как настоящую сумасшедшую, так же, как когда-то упекли в психушку ее мать и бабушку.

Она понимала , доктор Крис совсем не хотела, чтобы с ней так обошлись, но теперь она не могла связаться с ней, да и ни с кем другим тоже. Теперь она на собственной шкуре познавала то, о чем однажды предупредил ее Монти: “Если человек не сумасшедший, он едва ли сможет доказать, что здоров”.

Вдруг открылась дверь, и она испустила гневный вопль. На пороге стоял высокий худой лысоватый мужчина в очках в роговой оправе; у него было лицо еврея-интеллигента — ну просто вылитый Артур. Сперва ей показалось, что это он и есть, хотя на мужчине был белый халат.

Он озадаченно посмотрел на нее.

— Миссис Миллер? — спросил он. — Вы хорошо себя чувствуете?

— Плохо! — выкрикнула она. — Конечно , плохо! А разве не видно ? К тому же я уже не миссис Миллер. Я — Мэрилин Монро.

— Да, я знаю. Просто сюда вас поместили под именем миссис Фейс Миллер, понимаете. Наверное, для того, чтобы ввести в заблуждение журналистов. — Он нерешительно поглядывал на нее. — Э… может, вы наденете халат?

— Не надену! И вообще я не хочу здесь сидеть.

— Боюсь, что, если вы по-прежнему будете сидеть голой, вам не скоро удастся выбраться отсюда.

— Позвоните доктору Крис, пожалуйста . Она подтвердит, что я не должна здесь находиться. Это ошибка.

— Вот как? Ну, конечно, все , кто здесь находится, говорят, что попали сюда по ошибке.

Он сел на кровать и устроился поудобнее, краем глаза наблюдая за ней. Заметив, что она все время поглядывает на дверь, он дружелюбно сказал:

— Дверь не заперта. Возможно, вам и удастся выскочить в коридор, но ведь за дверью стоит санитарка, одна из тех, что пытались надеть на вас халат. И потом, дверь в конце коридора тоже заперта, а у лифта стоит охранник. И если даже вы сможете благополучно преодолеть все эти препятствия и доберетесь до вестибюля, там вас встретят журналисты, которые, кажется, догадываются, что “миссис Миллер” — это вы. А вы совсем голая. — Он вздохнул. — Нам придется надеть на вас смирительную рубашку, а в этом нет ничего приятного. Так стоит ли убегать?

— Я не очень хорошо выгляжу сегодня, — непонятно зачем сказала она.

— Вы думаете? На мой взгляд, вы выглядите великолепно. Послушайте, минуту назад вы говорили, что вас поместили сюда по ошибке. Скажите мне: вы считаете, это была ошибка, когда вы пытались выброситься из окна вашей гостиной? — Его тон был серьезным, словно он хотел услышать ответ на разумный вопрос.

— Я этого не делала.

— У нас записано, что так оно и было.

— Я открыла окно и хотела встать на карниз.

— Но ведь вы собирались спрыгнуть? С четырнадцатого этажа? Иначе зачем вам нужно было становиться на карниз?

Она была удивлена, с какой легкой непринужденностью разговаривает он с ней.

— Вы, наверное, правы, — согласилась она.

— Почему вы не прыгнули?

— Я посмотрела вниз и увидела одного знакомого. Это мальчик по имени Тимми — мой поклонник. Я не могла сделать это у него на глазах. Мне следовало бы просто закрыть глаза и спрыгнуть.

— Да, обычно это делается именно так.

— Говорят, сознание отключается, когда падаешь, — ничего не успеваешь почувствовать.

— А вот в этом я не уверен. У меня были пациенты, которые выпрыгивали из окна и оставались в живых, то есть разбивались, но не насмерть. Они прекрасно видели, как летят навстречу земле, и чувствовали удар. Впечатления у них самые отвратительные.