Бессмертные

— Гм… интересно. Очень интересно. — Он одарил меня такой улыбкой, что я в очередной раз подумал: и как это некоторые люди могут голосовать против него? — Кстати, ты был прав насчет Фельдмана.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Она и вправду спит с ним.

— Это она сама тебе сказала?

— Она очень… э… откровенная женщина.

— Понятно. — Я попытался сообразить, зачем Мэрилин Монро понадобилось рассказывать Джеку о своих отношениях с Фельдманом при первом же свидании, — если, конечно, их встречу можно было назвать свиданием, — но так и не сообразил.

— Она хотела, чтобы я знал, — продолжал Джек. — Она считает, что между нами не должно быть никаких тайн. — Он улыбнулся. — Я сидел рядом с ней во время ужина…

— Да, я заметил.

Джек не любил выслушивать критику, даже в форме намеков и даже от меня.

— Дэйвид, я же не могу все время работать только в интересах партии, — вскричал он, в эту минуту очень напоминая своего отца. — Мы же не в советской России… Так вот, в общем, за ужином я сидел рядом с ней и случайно положил руку ей на колено. Дружески так похлопал, понимаешь?..

— Понимаю. — У меня не было ни малейшего желания добавлять, что почти все влиятельные демократы Голливуда отметили для себя тот факт, что во время ужина правая рука сенатора находилась под столом, и он вынужден был есть левой.

— Я передвинул руку выше, поближе к бедру, и, ты знаешь, она не возражала, будто и не заметила ничего. А потом все-таки повернулась ко мне и сказала: “Прежде чем вы продолжите ваши исследования, сенатор, хочу предупредить вас, что я не ношу трусиков, так что не удивляйтесь”. Она произнесла эти слова с самым невинным видом…

— Ну и что, не солгала?

— Что ты! Так оно и было.

— Она еще здесь?

Он помотал головой.

— Она ушла рано утром, когда еще все спали.

“Слава Богу”, — подумал я. Работники отеля “Бель-Эйр” обычно не сплетничали о поведении постояльцев, но Мэрилин была слишком заметной фигурой.

— Ну, в общем, ты неплохо провел время?

Джек смотрел куда-то вдаль. Я не мог разглядеть выражения его лица — мешал дым сигары.

— Она гораздо умнее, чем кажется на первый взгляд, — произнес он наконец, однако это не было ответом на мой вопрос.

— Что, не просто белокурая глупышка?

— Совсем не глупышка. Знаешь, она собирается развестись с ди Маджо.

Для меня это было новостью.

— Но ведь они только что поженились?

Джек пожал плечами. Он пристрастно, хотя и с пониманием, судил о поведении людей, но свою жизнь устраивал так, как ему было удобно.

— Ди Маджо ревнует ее. — Джек стал рассказывать ее историю. — Он хочет, чтобы у них были дети, чтобы она отказалась от своей карьеры. Больше всего на свете он любит смотреть по телевизору спортивные передачи, сидеть со своими дружками в “Тутс Шорз” и болтать о спорте. Что касается их интимных отношений, то первое время все было прекрасно, но теперь она в нем разочаровалась. — Джек с удовольствием затянулся сигарой. — Она говорит, что боится его.

— В Калифорнии женщины всегда так говорят, когда намереваются разводиться. Ведь когда дело доходит до суда, наиболее верным основанием для развода считается рукоприкладство.

— Мне показалось, что она говорила правду. Хотя, конечно, женщины могут наговорить все, что угодно.

— Похоже, у вас получился душевный разговор, — заметил я, пытаясь скрыть свою зависть.

Джек снял солнцезащитные очки и подмигнул мне.

— Да, она довольно разговорчивая.

— Наверняка у нее есть и другие достоинства.

— Да, пожалуй, Дэйвид. Это уж точно . — Он усмехнулся. — Знаешь, что она еще рассказала? Когда она подписала свой первый большой контракт с компанией “XX век — Фокс”, она с очаровательной улыбкой на лице сказала Даррилу Зануку: “Что ж, полагаю, мне больше не придется пробовать на вкус еврейские прелести?”

Он громко расхохотался, и его здоровый смех эхом разнесся по всему бассейну, заглушая шум брызг и доносящийся с улицы гул автомобилей.

Я дал Джеку выговориться, но не стал уточнять, почему же Мэрилин спит с Чарли Фельдманом, если, конечно, это действительно так.

Я решил, что не стоит лишать Джека его иллюзий.

В этот же день мы с Джеком вылетели из Лос-Анджелеса в Вашингтон на самолете авиакомпании “Америкэн”. Мы сидели в салоне первого класса. Джек, как всегда, устроился на первом ряду у окна по правому борту самолета. Он всегда садился на первый ряд, так как впереди было больше места и он мог свободно вытянуть ноги, чтобы уменьшить боль в спине. Но вот почему он предпочитал сидеть с правой стороны и у окна, я не знаю. Возможно, то была просто привычка, а может быть, он считал, что это приносит ему удачу. Он очень верил в удачу.