Бессмертные

— Раньше не желал. Но в последнее время хочу все сильнее. Когда я вижу, какие идиоты выставляют свои кандидатуры… Вот, например, Эдлай — он даже не может самостоятельно решить, что ему съесть на завтрак; или Линдон Джонсон, который добился своего нынешнего положения только потому, что лизал задницу Сэму Рейбёрну; или Хьюберт Хамфри — кто он такой? — евнух при Элеоноре Рузвельт… Я справлюсь лучше, чем любой из них , это уж точно. Кто-то должен быть президентом. Почему бы не я?

— Я не бросаю тебе вызов, Джек. Мне просто любопытно.

— Раньше я думал только о том, как мне выбраться из всего этого… Смешно, я никому прежде об этом не говорил, разве что Бобби.

— Даже Джеки?

— Нет. Джеки хочет быть первой леди. Она считает, что заслужила это, и, возможно, она права.

— И вы не можете прийти к единому мнению в этом вопросе?

— Нет, — сказал он. — Сложность не в этом.

Что-то в его голосе подсказало ей, что не следует говорить о Джеки.

— А мне всегда казалось, что ты честолюбив, — с наигранной шутливостью сказала она. — Я думала, единственное, что нас с тобой по-настоящему связывает, это честолюбие.

— О да, думаю, я довольно честолюбив. Просто удовлетворить мои амбиции может только пост президента. Это единственная цель, ради которой стоит бороться. Вот, например, Аверелл Гарриман — богат баснословно, во время войны был послом в Москве (а тогда это был очень важный пост) и советником Рузвельта и Трумэна — губернатор Нью-Йорка, но ему так и не удалось стать президентом!

— Может, он этого и не хотел.

Джек засмеялся.

— О, Аверелл желал этого так сильно, что иногда ему казалось, он уже в Белом доме. Возможно, это желание и до сих пор его не покинуло. Но он никогда по-настоящему не боролся за это, поэтому в истории о нем всегда будут упоминать только в сносках. Возможно, сноски о нем будут длинными, но это всего лишь сноски. Я бы предпочел сгореть быстро, но ярко, так, чтобы обо мне написали целую главу.

“Сгореть быстро, но ярко, чтобы, написали целую главу!” Эти слова выражали суть и ее жизни, ее веру, которая помогла ей вознестись к славе. Это и делало их удивительно похожими друг на друга — оба готовы были рисковать, когда другие холодели от страха. Пусть другие сомневаются в том, что Джек может стать президентом — он был слишком молод, он был католиком, его отца ненавидели, его личная жизнь делала его уязвимым, — но в ней жила та же абсолютная вера в его звезду, как и в свою собственную.

— Сколько у тебя времени? — спросила она.

Он улыбнулся.

— Десять минут. Народ волнуется. У меня в номере собралась целая компания влиятельных политиков из больших городов, и Бобби убеждает их, что, нравится им это или нет, им придется выдвинуть кандидатуру Кефовера, если он устраивает Эдлая. Все они клянутся нам в своей преданности, но их сюда пригласили не за этим.

— Ну ничего, нам хватит и десяти минут. — Стянув с себя пиджак и блузку, она швырнула их на пол, затем встала с дивана и выскользнула из юбки. На мгновение она вспомнила, что дверь не заперта и не вывешена табличка “Не беспокоить”, но ей было наплевать.

С минуту она стояла, не двигаясь. Джек, все еще полностью одетый, лежал на диване и смотрел на нее.

— Боже мой! — тихо прошептал он.

— Мы управимся за минуту, сенатор, — улыбнулась она, расстегивая на нем брюки. Она обхватила его голову руками, чтобы занять устойчивое положение, затем, обвив его тело ногами, наклонилась и поцеловала его. То, что она была голая, а он в респектабельном темном костюме, странным образом возбуждало ее. Она двигалась все быстрее и быстрее, подчиняя его тело своему, пока наконец не ощутила его глубоко-глубоко внутри себя.

Она слышала свое учащенное, прерывистое дыхание и двигалась еще быстрее и быстрее, пока из ее груди не вырвался резкий дрожащий крик. Обессиленная, она упала на него. У нее мелькнула мыль, что она, наверное, измяла ему костюм, но она не стала думать об этом.

— Вам понравилось, сенатор? — спросила она осипшим голосом.

— Недурно. Еще немного тренировки, и тебе не будет равных.

Он приникла к его губам в долгом поцелуе.

— Как бы я хотела, чтобы ты принадлежал мне, — сказала она.

— Ну, в данный момент я твой .

— Я имею в виду вообще.

— Я знаю.

Она положила в его бокал кубик льда и подала ему, затем налила себе шампанское.

— Как ты думаешь, что сказали бы они, — спросила она, — если бы узнали, что ты совокупляешься здесь с Мэрилин Монро?

— Наверняка попросили бы меня баллотироваться в президенты вместо Эдлая. Ведь тогда за меня проголосовали бы все мужчины Америки.

Она смачно поцеловала его.

— Я тоже так думаю, дорогой, — сказала она. — Может, тебе стоит воспользоваться этим. Мы увидимся сегодня вечером?

Он уже был в ванной и пытался сосредоточиться на том, что ему предстоит сделать в следующую минуту.

— Вечером? — переспросил он. — Не знаю. Постараюсь прийти. — По его тону не чувствовалось, что он и впрямь постарается. — Ты придешь в зал заседаний смотреть фильм?

— Я приду с Дэйвидом. Конечно, хочу посмотреть.