Бессмертные

- Не говори с ней так, - произнес Торин, подходя ко мне и встав рядом, взяв меня за руку и обняв другой рукой за талию. Я прильнула к нему, ища поддержки. - Ты ее пугаешь.

- Это хорошо, - глаза Лавании вспыхнули. - Она продолжает забывать, что Эрик - божество, тот, кого надо защищать любой ценой, - она прищурилась, глядя на меня. - Что ты скрываешь от нас?

Я хотела рассказать ей правду, но что-то удержало меня. Что если она была той, кто причинил вред Эрику, и что это лишь уловка, чтобы вытянуть из меня признание? Нерешительность съедала меня. Живот свело, и накрыло ощущение неминуемого рока. Объятия Торина стали крепче.

- Мы с Эриком рассказали вам все.

Она тряхнула головой.

- Отлично. Можешь оставить свой секрет при себе. Идем, Торин, - в ожидании, она стояла на месте.

Я не могла отвести от нее глаз. Торин повернул меня лицом к себе. Я начала рассматривать его лицо, запоминая каждую прекрасную черточку его лица: ровные скулы, красивые губы, изумрудные глаза, светящиеся любовью, хоть даже он и не говорил никогда этого. Я попыталась сглотнуть, но во рту пересохло. Сердце забилось, готовое разорваться.

- Ты вернешься?

- Да.

- Когда?

- Я не знаю. Получить аудиенцию у богов занимает время, - он взял в руки мое лицо. - Но я вернусь, Веснушка.

Он не стал бы мне лгать. И все же...

- Что мне сказать Дрю и Кейт, когда они спросят, где ты?

Он состроил гримасу.

- Не волнуйся за них или за игру. Как сказала Лавания, они не имеют особого значения. Позаботься об Эрике, - он посмотрел направо, где Эндрис и Ингрид негромко переговаривались. - Эндрис! Повторяю еще раз, я вверяю тебе самого дорого человека в моей жизни. Не дай Бог с ней случится что-то опять.

Эндрис ехидно улыбнулся и поклонился, но по глазам видно было, что он воспринял его слова всерьез.

- Я буду защищать ее ценой своей жизни, спать в ее комнате, если...

- Нет, - мы с Торином ответили в один голос.

Эндрис хмыкнул. Он взял за руку Ингрид, и оба отошли подальше. Затем то, что Торин произнес было записано.

- Опять?

- Мои воспоминания возвращаются, - он самодовольно улыбнулся. - Они начали приходить, когда ты выкрикнула мое имя раньше в комнате Эрика. Я ощутил твой страх. И вспомнил ту ночь, когда ты лежала в больнице, Веснушка. Тогда я тоже ощущал твой страх.

Той ночью мы впервые поцеловались, и он признался мне в своих чувствах.

- Ты вспомнил все?

- Не совсем, но память восстанавливается довольно быстро, - он провел пальцами по моему подбородку и коснулся губ, глаза излучали тепло. - Я вспомнил наш первый поцелуй, тебя в моих руках, страх от возможной потери тебя. Я бы не хотел испытать это снова.

- Я тоже, - хотя я как раз испытывала это сейчас и не могла объяснить почему.

- Я вспомнил, когда увидел тебя в первый раз. Ты открыла дверь и посмотрела на меня с...

- Охх, - сказала я, и неожиданно для себя рассмеялась, несмотря на происходящее.

Торин тоже усмехнулся и коснулся моего носа.

- ...разочарованием. Ты волнуешь меня даже тогда, когда ругаешь или унижаешь. А несколько минут спустя, смотришь, словно хочешь сорвать с меня...

Я закрыла его рот рукой, покрываясь румянцем.

- Торин! - позвала Лавания с лестницы.

Он убрал мою руку, обхватил мое лицо и посмотрел в глаза, улыбка исчезла с его лица.

- Веснушка, ты для меня все. Без тебя моя жизнь не имеет смысла, - его глаза потемнели, он всматривался в мое лицо, запоминая черты. - Я вернусь. Не из-за игры. Не из-за душ. А из-за тебя. Я вернусь, чтобы провозгласить тебя своей, Рэйн Купер.

Он опустил голову. Я остановила его на полпути, обняла за шею, и мы поцеловались. В его поцелуе было что-то другое. Казалось, он сдерживался раньше. На этот раз плотина сломалась. Губами он дал мне представление о мире, который собирался подарить. Барьеры между нашими душами исчезли, поскольку моя совпадала с его. Две половинки целого объединяются и дополняют друг друга. Я думала, что услышала, как зовет Лавания, но ничто не могло проникнуть сквозь чувственную дымку, которую мы создали.

- Сейчас, Торин, - подошла Лавания.

Мы остановили поцелуй, оба тяжело дыша.

- Я люблю тебя, - прошептала я.

- Всем сердцем, - закончил он.

- О, ради богини, - огрызнулась Лавания. - Позовите, когда закончите.

Мы оба подняли глаза, когда она вернулась обратно. Она переоделась в одно из своих длинных домашних платьев.

- Она злится на меня.

- Нет, она беспокоится об Эрике и, может быть, немного ревнует, что он доверяет тебе, а не ей, - он коснулся своих губ. - Я не хочу оставлять тебя, веснушка, - мы снова поцеловались, все глубже, дольше. Я тоже не хотела, чтобы он ушел, но я знала, что он должен.

Прежде чем он смог поднять голову, я прошептала:

- Норны сказали, что кто-то нарисовал руны на Эрике и заставил его превратиться в зло. Это то, что я забыла сказать, - я откинулась назад и проверила его реакцию.

В его глазах мелькнула паника. Он взглянул наверх, где исчезла Лавания, словно искал Эндриса. Он тихо проклинал его.

- Это плохо. Доверяй Эндрису. Поговори с ним. И, пожалуйста, не делай ничего, пока я не вернусь.