Бессмертные

Кора вскочила и скрылась в ванной. Зазвонил звонок, и я направилась вниз. Было почти восемь, но мои родители все еще не вернулись. Я не знала, стоит ли начинать волноваться. Я открыла дверь и моргнула. Эндрис, Ингрид и Роджер стояли на моем крыльце, а не Эрик.

- Эй. Что происходит? - спросила я.

- Просто проверяю вас, ребята, -

сказал Эндрис. - Можем ли мы войти?

- Конечно, - я отступила. Кора спустилась вниз, волосы распущены, блеск для губ. Эндрис увидел ее и застонал. - Веди себя хорошо, -

предупредила я шепотом, потом добавила громче: - Кора, ты знаешь Эндриса и Ингрид, а это Роджер, друг Эндриса.

Кора разбавила разговор с Валькириями, никогда не думала, что она им не нравится. Мы собрались вокруг бара, разговаривая и смеясь, когда прибыл Эрик. Он услышал голоса, доносящиеся из моей гостиной, и нахмурился.

Он уронил ключ от машины мне в руку.

- Я планировал использовать зеркало, чтобы вернуться домой.

- Ты все еще можешь. Входи, - я схватила его за руку и потянула, но он не сдвинулся с места.

Он покачал головой.

- Я пойду к Торину.

- Никого нет. Торин и Лавания исчезли, а остальные здесь. Проходи и пообщайся с нами всего несколько минут. Пожалуйста.

- Эй, чего остановились ребята? - крикнула Кора, и эффект на появление Эрика был мгновенным.

Он усмехнулся.

- Ты не сказала, что она здесь. Пошли.

- Придурок, - прошептала я, когда он последовал за мной.

- Заткнись.

В течение часа мы просто болтались, как обычные подростки. Эрик и Кора даже вернулись к их игривым подколкам и флирту. Когда она ушла в девять, она улыбалась.

- Где твои родители? - спросил Эндрис, прежде чем уйти.

- Они могут вернуться в любую минуту.

- Мне не нравится оставлять тебя одну, - сказал Эндрис.

Я скорчила мину.

- Мне семнадцать, Эндрис, а не пять. Кроме того, он собирается побыть, пока они не вернутся, - я кивнула на Эрика. Он был на кухне, рыскал в поисках остатков пиццы.

Эндрис колебался, но выдал мне еще одну лекцию о том, чтобы никуда уходила, не сказав ему. Я закрыла дверь и направилась на кухню, чтобы позвонить родителям. Они не отвечали. Теперь я действительно волновалась. Я написала им, и мы поднялись наверх.

***

Прошел еще час, прежде чем с нижнего этажа раздались звуки.

- Они вернулись, - я побежала вниз. - Где вы были? Я звонила и писала вам ребята, как...- папа выглядел усталым, а глаза мамы были красными, как будто она плакала. - Мама? Что случилось?

Она улыбнулась, но ее губы дрожали.

- Иди сюда.

Мы обнялись. Но когда к нам присоединился папа, я знала, что что-то не так.

- Вы меня пугаете. Что происходит?

- Садись, тыковка, - сказал папа, обняв меня за плечо. Мама взяла меня за руку. Вместе они привели меня на диван.

Переводя взгляд от мамы на папу, я изучала их лица. Предчувствие беды, которое я раньше испытывала, вернулось.

- Что происходит? Это о Торине? Что-то случилось с ним?

- Нет, дорогая, - сказала мама. -

Это не о Торине. Это о твоем отце, - ее голос дрогнул.

- Что с папой? - я изучила его лицо, бледность, которая, казалось, ухудшилась. - Ты болен, не так ли?

Он кивнул.

- В начале прошлого лета врачи диагностировали опухоль четвертой стадии в моем мозгу.

Нет. Мысленно я кричала слова, которые не могла сформулировать. Мои глаза впились в него, тяжесть сдавила грудь.

- Они провели тесты и подтвердили, что опухоль слишком глубоко расположена и слишком обширна, - продолжал папа. - Они не могут помочь, и химиотерапия была бы бесполезной.

- Почему вы мне не рассказали? - выкрикнула я.

- Мы с твоей мамой решили подождать, пока не используем все варианты, прежде чем рассказать. Когда поставили диагноз, мне позвонила специалист с Гавайи, онколог, специализирующийся на радикальном лечении, используя вирус. Вирус убивает только раковые опухоли мозга, не трогая здоровые. Именно поэтому я отлучался на Гавайи все это лето. Обычно мы использовали порталы, проходя через зеркала, но в этот раз мне пришлось лететь, так как ее люди ждали меня в аэропорту.

Это объяснило полет на Гавайи.

- И что сказал специалист?

- Она начала мое лечение. Мне нужно было появляться каждый месяц, но мой самолет разбился. И опухоль выросла.

Я покачала головой, слезы покатились градом.

- Нет. Нет. Я отказываюсь в это верить.

- Ты должна, - папа вытер мои щеки. - Во время путешествия, когда мы останавливались в Гонолулу, я выходил, чтобы увидеться с ней. Сегодня я получил подтверждение. Опухоль пустила метастазы и уже не поддается лечению.

Я тряхнула головой.

- Нет, это не может быть правдой. Должно быть что-то, что мы можем сделать, - я посмотрела на маму. Она тихо плакала. - Мы ведь можем использовать руны, можем, мам? Мы исцелим его. Сделаем его Бессмертным.

Мама покачала головой.

- Руны исцеляют раны, а не мутированные клетки. Это уже необратимо, милая.

- Тогда мы используем их, чтобы поддерживать его жизнь, - я повернулась к отцу. - Я не сдамся, папочка. Я не потеряю тебя снова.

Он вздохнул и обнял меня. Не знаю, сколько времени я проплакала, прежде чем до меня дошел смысл его слов.