Бессмертные

- Уже погиб, - ответил он. - Похоже, с официальной медициной мне не по пути.

Вот и лифт. Этажом ниже он направил тележку в операционную глазного отделения, куда заблаговременно прикатил Пирса. Тележки легонько ударились одна о другую. Лия коснулась рукой руки отца.

- Отец!

- Лия!

Нежность, звучавшая в их голосах, пробудила у Флауэрса ревность. Он даже почувствовал себя покинутым и одиноким.

- Ты оказался прав, - сказала Лия отцу и другой рукой притянула Флауэрса к себе. - Он хороший человек. Даже лучше, чем мы думали.

- Счастья вам, дети мои, - сказал Пирс.

- Вы уже все решили, да? - ухмыльнулся Флауэрс.

Лия покраснела.

"Как же она красива!" - поразился Флауэрс.

- Ничего мы не решили, - смущенно возразила Лия. - Только надеялись.

После укола наркотика пальцы Лии расслабились и разжались. Флауэрс внимательно всмотрелся ей в лицо, потом поднес к глазам свои руки. Они дрожали. Он оглянулся. Сверкающие белизной стены и сложнейшие хирургические машины напомнили ему об огромной ответственности. О том, как легко поскользнуться, сделать фатальную ошибку. Но пути назад небыло.

- Смелее, медик, - подбодрил его Пирс. - Тебя же учили семь лет. Это простая операция. Ты справишься.

Флауэрс глубоко вздохнул. Он обязан справиться. Взяв себя в руки, он принялся за работу. Через минуту он забыл обо всем, что не касалось непосредственно операционного поля.

- Медик Флауэрс! - неожиданно взревел динамик, спрятанный где-то в потолке. - Немедленно явитесь в общежитие. Медик Флауэрс...

Значит, Пирса уже хватились. Между тем операция продолжалась, а Пирс невозмутимо разговаривал, пока руки Флауэрса делали все положенное. Отвлекая Флауэрса от невеселых дум. Пирс рассказал, почему исчез шестьдесят лет назад.

- Я вдруг понял, что наша медицина стремительно превращается в религию. Мы обвешали ее традициями, ритуалами и окружили тайной, сделав непонятной для основной массы людей. Для них мы стали кем-то наподобие колдунов, окружили себя мистическим страхом. Даже наши лекарства люди называли чудом, поскольку не знали, как они действуют. Медицину, как и религию, возвеличил патологический страх перед смертью. Но самый страшный противник вовсе не смерть...

Замерив толщину мутных роговых оболочек, Флауэрс ввел данные в хирургический автомат.

- Но не врачи виноваты, - продолжал Пирс. - Они всего лишь продукт нашего общества. Так же как и Джон Боун. Древние греки были мудрее нас. Они говорили: "В здоровом теле здоровый дух". А мы возомнили, что превыше всего наше ремесло.

В зажиме хирургического автомата Флауэрс установил сверкающий скальпель и отрегулировал его так, чтобы острое лезвие было направлено точно на правый глаз. Лии. Автомат, готовый к работе, низко гудел, мигая разноцветными лампочками.

- Древние вообще были мудры. Они также говорили: "Ничего лишнего". Мы нарушили и эту заповедь. Так и не сообразили, что общество может погубить любой излишек. Даже хорошее, но в переизбытке, может повредить. А мы создали избыток богатства и благочестивости. В каждом доме создали своего рода алтари, в которых держали излишек лекарств, и глотали их в неумеренных количествах, ибо именно так, думали мы, и никак иначе можно сохранить здоровье, которого мы тоже желали в излишке. Мы построили жрецам медицины слишком величественные храмы, но сделали их недоступными для большинства...

Легко, без сопротивления лезвие вошло в глаз. Сделав аккуратное круговое движение, машина вырезала роговую оболочку. Затем скальпель приподнялся, передвинулся на левый глаз и быстро проделал ту же операцию. Все это время Пирс молчал, наблюдая за жутковато-точными манипуляциями искусной машины.

Но, как ни быстр был автомат, время, казалось, бежало еще быстрее. Вот уже удалены обе оболочки. Наступил черед Пирса. Флауэрс повернулся к нему.

- К черту анестезию! - сказал Пирс, когда хирургическая машина нависла над ним. С широко открытыми глазами, казалось, не замечая злого острия скальпеля, нацеленного на его правый глаз, он продолжил: - Мы слишком много болтали о человечности, считая нашу медицину высшим достижением гуманизма. И не заметили, как постепенно медицина стала зависима от того, что предназначена была уничтожить. Мы попали в заколдованный круг и были вынуждены изобретать все новые и новые лекарства и технологии, но те, в свою очередь, провоцировали новые болезни и так далее, по спирали...

Пустые глазницы закрыла плотная повязка.

- Мы предсказали беды жителям городов и тем самым уничтожили города. Освобожденная от налогов, медицина сконцентрировала несоразмерное количество капитала, не приносящего пользы никому. То же случилось и в средневековой Европе, когда основные богатства сконцентрировались в руках церкви, тоже освобожденной от налогов.

Роговые оболочки легли на глаза девушки.