Бессмертные карлики

Это умственное превосходство было причиною того, что у Паквая было много друзей как среди белых, так и среди краснокожих. Никто так основательно, как он, не изъездил огромный южноамериканский материк, от Огненной земли и до большой водной границы у Ориноко. Никто не был знаком со всеми различными индейскими диалектами так, как он, и если какой-нибудь европеец организовывал экспедицию в местности, где редко ступала человеческая нога, Паквай всегда оказывался бесценным проводником.

Иногда он отряхал с ног своих пыль цивилизации и отправлялся один в те места, где его опасные и воинственные родичи еще и поныне не прочь сожрать с хорошим аппетитом своих врагов.

В течение веков эти тобаи выдерживали, подобно стене, все натиски с юга и с севера. Они отличались от других родственных племен бросавшимися в глаза светлыми волосами и светлой кожей. В них было некоторое сходство с альбиносами, но их глаза были серо-голубого цвета и составляли замечательный контраст с бледно-желтой кожей и почти золотыми волосами. Тип лица был чисто индейский: с покатым лбом, выдающимся величаво-орлиным носом и мягко округленным подбородком. Прихоти природы многообразны, и тобаи были тому ярким примером.

Но примечательная светлая окраска кожи и волос этого племени не была признаком открытого и дружелюбного характера.

Тобаи жили в совершенном отъединении от прочих племен и молились своим богам с суровою важностью. Другие племена очень боялись тобаев и предпочитали обходить их на большом расстоянии, а белые, попадавшие в их руки, теряли возможность сообщить что-нибудь об этом племени впоследствии. Белых поголовно убивали, и, если их мясо обладало особыми достоинствами, то и съедали до костей.

Отец Амброзио, единственный белый, вернувшийся от них живым, благодаря тому, что медицинские познания помогли ему вылечить молодую жену вождя, утверждал, что тобаи жестоки, но при случае могут выказать некоторое величие души. Из этой экспедиции он привез с собою юного сироту Паквая, который с трогательною верностью следовал за своим учителем до самой его смерти и похоронил его под пальмою на берегу Кассикаире, небольшой речки, соединяющей Амазонку с Ориноко.

Обо все этом размышлял Паквай, сидя у небольшого костра в огромных пампасах Матто гроссо. Маленькая речная свинка, застреленная им несколько часов тому назад, поджаривалась на горячих угольях.

Тобай сидел неподвижно. Он наслаждался одиночеством и тихим шелестом сухой, жесткой травы. Высоко в небе птица описывала большие круги. То был кондор.

Внезапно мысли Паквая приняли другое направление. Суровые, твердые черты его лица стали мягкими, а глаза – мечтательными.

Он вспомнил одно из величайших своих приключений. Это случилось, когда в его жизнь вошел человек с дальнего севера, «Белый Кондор», который появился среди гаучасов близ города Корриентес[6] и сталью своих глаз принудил их подчиниться ему. Велика была сила его кулаков. Он стал для Паквая господином и другом…

Внезапно вблизи раздались три выстрела. Тобай вскочил на ноги. С вытянутой шеей и пальцем на спуске ружья он ждал, удивленный и взволнованный. Паквай знал, что на всей земле не было места столь пустынного, как то, где он сейчас находился. Для него было вообще сомнительным, чтобы человек мог забрести в этот негостеприимный край с его смертельной мангровой. До сих пор ему ни разу не удалось заметить следов присутствия людей в этом страшном уголке прерии. И теперь вдруг прозвучали внезапные, но явные свидетели цивилизации – три револьверных выстрела.

Паквай был опытен и прекрасно знал, что эти глухие короткие выстрелы не могли быть произведены из винчестера или браунинга крупного калибра. Даже смитвессоновские револьверы или наган издают более громкий звук.

Но кто же мог стрелять в этой безрадостной пустыне?

Вдруг тобай заметил маленькое голубоватое кольцо дыма, которое поднялось над степью и растаяло в лучах солнца. Выстрелы, значит, были направлены в небо, и так как ни один разумный человек не станет стрелять в кондора, находящегося на высоте тысячи метров, то нетрудно было угадать, в чем дело.

Паквай опустил свое охотничье ружье и без дальнейших раздумий пошел на выстрел через траву в человеческий рост вышиною. Несколько минут спустя он склонился над потерявшим сознание профессором. К своему изумлению, он увидел старого седого человека в смертельном изнеможении. Револьвер выпал из худой руки, более похожей на иссохшую лапу. Выстрелы были, по-видимому, произведены последним усилием слабеющей воли. Но человек был еще жив.

Паквай не терял времени.