Бессмертные карлики

Таково было в основных чертах содержание письма Паквая. Присланное завещание, по-видимому, было в полном порядке, составлено римским адвокатом и подписано надлежащими свидетелями. Оно гласило, что все имущество Раймонда Сен-Клэра, движимое и недвижимое, должно перейти после его смерти к его единственной внучке, Инес Сен-Клэр. Кроме этого, завещание содержало точное описание имущества Сен-Клэра. Состояние, хотя и небольшое, все же вполне обеспечивало юность Инес Сен-Клэр и давало ей возможность заняться, чем она захочет, и спокойно закончить образование. Недвижимость состояла из небольшого летнего домика-бунгало в окрестностях Лимы, а деньги и ценные бумаги находились в парижском отделении «Лионского Кредита».

Ионас Фиэльд записал адрес молодой девушки в Лиме и имя адвоката, назначенного исполнителем завещания.

Затем он принялся за чтение дневника. Дневник был написан лапидарным стилем, указывающим, что у автора не было времени на подробности и на красноречивые описания природы.

Он обрывался приблизительно за три месяца до смерти профессора.

То был знаменательный день в доме Фиэльда.

Когда Катарина Фиэльд вернулась с покупками из города, она нашла мужа в том состоянии отчуждения, которого она всегда боялась. Он сидел с блестящими глазами, склонившись над какими-то пожелтевшими бумагами. Он отказался от обеда – нет, ему не хочется есть, – снял трубку телефона, и даже малютка Ионас должен был безуспешно удалиться, так как застал отца углубившимся в чтение тонкой книги в кожаном переплете, которая имела такой вид, словно долго пролежала в кофейной гуще.

Так прошло несколько часов. Перед ним были бесшумно поставлены бутерброды. Он не притронулся к ним. Только когда часы пробили полночь, Ионас Фиэльд вскочил со стула и огляделся с таким выражением, какое бывает у человека, внезапно очнувшегося от странного сна. Он заметил бутерброды и поспешно съел их, запивая пивом из бутылки, поставленной рядом.

Но все это он проделал совершенно машинально. Он был весь полон тем, что прочитал. Фиэльд рассеянно и удивленно смотрел на окружающие его предметы, словно он испытывал некоторое разочарование по поводу того, что его тело находится в большом кресле кабинета в Христиании, в то время как его дух живет в голубых горах Кордильер.

«Изумительно, – подумал он, – изумительно…»

Дверь тихонько отворилась, и Катарина Фиэльд вошла в комнату. Красивая, представительная женщина, на лице которой годы, казалось, не оставили никакого следа, приветливо улыбалась, но голос ее чуть заметно дрожал, когда она обратилась к мужу.

– Ну, Ионас, что случилось? У тебя такой вид, словно ты только что упал с луны на землю.

Высокий доктор посмотрел на нее каким-то странным, словно невидящим взором. Появление жены нарушило строй его мыслей. Чуть заметная морщина неудовольствия появилась было на лбу, но тотчас исчезла.

– Милая Катарина, – сказал он нежно, – это нечто замечательное…

И в нескольких словах он рассказал ей известную нам историю.

– Но загадка? Тайна Сен-Клэра и его поездки, в чем состоит она?

Фиэльд, по-видимому, не желал распространяться об этом.

– На этот вопрос не так-то легко ответить, – сказал он после некоторого раздумья. – Сведения Раймонда Сен-Клэра не совсем ясны; он высказывает некоторые гипотезы, которые представляются из ряда вон выходящими. Он сам, по-видимому, глубоко убежден в правильности своих теорий. Но об этом трудно составить мнение, не сделав собственных наблюдений. Ты понимаешь…

Катарина Фиэльд невольно вздохнула. Она поняла только одно – что отныне страсть к приключениям снова наложила лапу на душу ее мужа. И теперь для него был только один путь. Она знала его. Вся его фигура сияла свежей радостью. Каждый нерв, каждый мускул его сильного тела были заряжены электричеством.

Очевидно, ее долгом было радоваться вместе с мужем. Ведь она замечала, как он отяжелел и устал за последний год. Иногда ей даже в голову приходило сравнение с Самсоном на мельнице. Трудно было ему приспособиться к филистерам современного общества. Обывательщина действовала подобно яду на его организм. По-видимому, он получил теперь необходимое противоядие. Оно состояло неизменно в одном: в опасностях, переживаниях, испытаниях, налитых в драгоценный кубок приключений.

Но она уже не могла так же легко, как прежде, вооружаться терпением. В глубине души она питала надежду, что страсть к приключениям постепенно исчезнет. Эта страсть походила у него на болезнь. Но когда Катарина бросила взгляд на громадную сильную фигуру, которая в течение нескольких часов вернула весь свой электрический заряд, она поняла, что ощущение жизни было условием жизни для этого, для одиночества и свободы рожденного человека.

Он был одной породы с великими авантюристами всех времен. Тоска по неведомым странам и жажда действия норманнских викингов были выжжены на его лбу.

Итак, теперь ей предстояло остаться одной с ее мальчиком и долго, долго сидеть и с томлением и страхом ждать мужа. Потому что там, где странствовал Ионас Фиэльд, всегда было опасно.

– Когда ты едешь? – спросила она со вздохом.