Читаем Бессмертные. Почему гидры и медузы живут вечно, и как людям перенять их секрет полностью

Представим себе животных, обитающих на острове. Жизнь на острове опасна: каждый год на хищников и эндемические[12] заболевания приходится десятипроцентный риск смерти от внешних причин. Это означает, что каждый год 10 % животных умирают – у них есть 90-процентный шанс дожить до первого дня рождения, 81-процентный шанс дожить до второго… но только 35 % из них доживут до десяти, и менее 1 % доживут до 50 лет. Несмотря на то что вы с меньшей вероятностью найдете более старых животных, в этом сценарии все еще нет реального старения. Помните, что определение старения – это риск смерти, который увеличивается со временем, а риск смерти здесь составляет постоянные 10 %. Смертность от внешних причин наших животных равна нулю, как бы давно они ни родились.

Хотя эволюцию часто называют «выживанием наиболее приспособленных», есть нечто, о чем она заботится гораздо больше, чем о выживании: это воспроизводство. Список того, что нужно сделать при жизни организма, с точки зрения эволюции содержит только один пункт: произвести потомство. Мутации, которые делают рождение детей более вероятным, означают, что данное животное в среднем будет иметь их больше, и потомство будет носителем мутации, также помогающей размножению. В течение нескольких поколений они будут размножаться активнее, чем животные без нее, и постепенно станут доминировать в популяции.

Итак, вернемся к опасному острову: давайте рассмотрим размножение там. Даже если животные могут размножаться в течение всей жизни, большая часть потомства будет появляться в более молодом возрасте просто потому, что большинство животных умрет, прежде чем достигнет старости. Поскольку большая доля размножения происходит в молодости, изменения, которые влияют на шансы на размножение животного в более старшем возрасте, не будут иметь большого значения. Животное с мутацией, которая удвоила его способность к деторождению в 50 лет, не будет иметь эволюционного преимущества, потому что, вероятно, не проживет достаточно долго, чтобы использовать свои способности к деторождению. Напротив, животное, родившее в возрасте трех лет, вероятно, все еще было бы живо через три года, стремясь к размножению, и эта черта обеспечила бы гораздо больше потомства, что давало бы значительное эволюционное преимущество.

Повышенная способность к размножению может проявляться по-разному: от буквальной возможности производить на свет больше потомства или делать это чаще, до более длинного клюва, чтобы собирать больше пищи и кормить больше детей, или просто улучшенной способности выживать достаточно долго, чтобы завести больше детей. Как бы она ни решила это сделать, способность эволюции настраивать и оптимизировать жизнь молодых животных значительна, потому что они, скорее всего, будут живы и смогут передать свои гены следующему поколению. Напротив, эволюция испытывает трудности с улучшением жизни многих старых животных, так как маловероятно, что они передадут свои гены просто потому, что не проживут так долго. Это фундаментальная причина старения: неспособность эволюции поддерживать старых животных в форме, потому что у них меньше шансов иметь детей. Все это, как вы помните, все еще возможно без обращения к старению как таковому – старых животных становится меньше исключительно из-за внешних причин смерти. Таким образом, несколько вопреки интуиции ключевой движущей силой эволюции старения является риск того, что животное может умереть от чего-то другого, кроме старения.

Следующий вопрос заключается в том, как на практике проявляется это эволюционное пренебрежение. Первый механизм известен как теория накопления мутаций. Мутации – это изменения в генетическом коде, трансформация в ДНК, той структуре, которая обеспечивает руководство по созданию и поддержанию животного. Мы все мутанты: хотя ваша ДНК представляет собой смесь наследственных характеристик матери и отца в соотношении 50:50, каждый из нас носитель от 50 до 100 вариантов, которые не присутствуют ни в материнской, ни в отцовской ДНК. Большинство из этих вариаций никак на нас не влияют – они попадают в те части ДНК, которые на самом деле не меняют шансы на выживание. Малая их часть будет либо положительной, либо отрицательной. Первые улучшат шансы на выживание или воспроизводство и получат способность передаваться с большей частотой в следующем поколении. Со вторыми все наоборот: они должны быть отсеяны эволюцией с течением времени.

Перейти на страницу:

Все книги серии Человек: революционный подход

Почини свой мозг. Программа восстановления нейрофункций после инсульта и других серьезных заболеваний
Почини свой мозг. Программа восстановления нейрофункций после инсульта и других серьезных заболеваний

Человек, перенесший инсульт, представляется нам сломленным морально и часто утратившим какие-либо функции – речи, движения, мышления. Многие считают, что восстановить мозг попросту невозможно. Однако это глубокое заблуждение. Во-первых, каждый человек и каждая болезнь уникальны. Во-вторых, наш мозг – удивительная структура, способная переносить функции с пораженных участков на нетронутые. Книга доктора Доу представляет собой уникальный сборник самых действенных и эффективных методик восстановления поврежденного мозга: когнитивных функций, мышления, памяти, речи и движения. Кроме того, вы окунетесь в удивительный мир строения нашего тела, его тонких настроек и поистине безграничных возможностей.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Дэвид Доу , Майк Доу

Медицина / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное