Читаем Бессмертные. Почему гидры и медузы живут вечно, и как людям перенять их секрет полностью

Исследователи использовали нотобранхов для изучения эффектов переноса микробиоты между молодыми и старыми рыбами. У двухмесячных рыб микробиоту среднего возраста уничтожали комбинацией из четырех мощных антибиотиков, а затем им давали кишечные микробы молодых особей, чтобы заменить их. Рыбы не только жили дольше – их продолжительность жизни в среднем превышала пять месяцев, что на 25 % больше, чем у других особей с типичной для их возраста кишечной микробиотой, – но и чаще активно перемещались по аквариуму в пожилом возрасте, что было своего рода рыбьим эквивалентом замедления старческой дряхлости.

Есть также некоторые ранние работы на мышах, предполагающие, что более молодая кишечная микробиота может улучшить здоровье стареющих грызунов. Эксперимент на мышах с ускоренным старением показал, что трансплантация микробиоты от нормальных мышей может продлить их жизнь примерно на 10 %, а добавление к ним одного вида бактерий, численность которой уменьшается с возрастом как у мышей, так и у людей, продлевает их жизнь на 5 %. В Главе 4 мы обсуждали, как, помещая старых и молодых мышей в клетки вместе и позволяя им есть фекалии друг друга, – таким образом осуществляя фактическую пересадку микробиоты – ученые усиливали воспаление у молодых грызунов, получавших старые микробы. Верно было и обратное: у старых мышей, живущих в одной клетке с более молодыми, иммунитет повышался. Последующие эксперименты показали, что активное перемещение микробиоты между мышами от молодых к старым или от старых к молодым (а не просто позволение им есть фекалии друг друга) улучшает иммунитет. Очевидно, что перенос кишечной микробиоты может оказать существенное влияние на здоровье, но требуется больше исследований, чтобы точно установить, какие микроорганизмы полезны при определенных обстоятельствах.

У людей тоже можно осуществить пересадку микробиоты – для этого извлекают и очищают фекальный материал, а затем либо вводят его с помощью колоноскопии или клизмы, либо просят пациента проглотить капсулу, наполненную сублимированным порошком. Если идея ввода чужих фекалий через клизму наполняет вас ужасом, вы должны знать, что этот метод уже используется в качестве лечения инфекций, вызванных бактерией клостридиум диффициле (Clostridioides difficile), при которых кишечная микробиота от здорового донора может помочь уничтожить вторгшиеся бактерии. Если альтернативой является продолжение борьбы с серьезной инфекцией, трансплантация кала, вероятно, предпочтительнее, и, возможно, стоит избавиться от брезгливости, если таким образом можно замедлить старение. Было также показано, что трансплантация микробиоты помогает при ожирении, диабете и болезни Паркинсона у мышей, и испытания на людях подтверждают эти результаты.

Поскольку одним из преимуществ микробиоты является обеспечение нас полезными молекулами, окончательный подход к реализации ее преимуществ состоит в том, чтобы идентифицировать бактериальные побочные продукты, вывести эти микробы и давать их непосредственно в виде лекарств. Недавнее исследование этой идеи было дерзким исчерпывающим экспериментом на наших любимых червях-нематодах C. elegans. Черви обычно выращиваются на пластинках бактерий кишечной палочки (E. coli), которые служат как пищей, так и единственным организмом в кишечной микробиоте, благодаря чему обитателей их кишечника значительно легче изучать, чем богатые экосистемы, обнаруженные у людей или рыб. Кишечная палочка – очень распространенный лабораторный организм, и поэтому можно заказать штаммы, в которых нет любого из 3983 генов, чье отсутствие не убивает бактерии. Таким образом, исследование нематод включало выращивание 3983 пластинок червей, каждая из них питалась кишечной палочкой, у которой отсутствовал другой ген. 29 из этих мутантных бактерий увеличили продолжительность жизни червей. Было обнаружено, что два из этих 29 генов, способствующих долголетию, контролируют выработку полисахарида, называемого колановой кислотой. Наконец, прямое введение червям колановой кислоты увеличило их продолжительность жизни на 10 %, даже если они питались обычной кишечной палочкой.

Это исследование не только доказывает принцип, согласно которому прямое поглощение микробных метаболитов может увеличить продолжительность жизни, но и демонстрирует невероятную полезность нематод для массовых систематических поисков, подобных этому. Проведение тысяч параллельных экспериментов с различными бактериальными штаммами на мышах просто невозможно. Самым простым вариантом было бы, если бы колановая кислота имела какое-то прямое применение в высших организмах, таких как мы. Но независимо от этого, если этот общий принцип выдержит испытание временем, то начнется гонка, чтобы увидеть, являются ли молекулы или микробы самым простым способом реализовать преимущества кишечных бактерий в реальной клинической практике.

Перейти на страницу:

Все книги серии Человек: революционный подход

Почини свой мозг. Программа восстановления нейрофункций после инсульта и других серьезных заболеваний
Почини свой мозг. Программа восстановления нейрофункций после инсульта и других серьезных заболеваний

Человек, перенесший инсульт, представляется нам сломленным морально и часто утратившим какие-либо функции – речи, движения, мышления. Многие считают, что восстановить мозг попросту невозможно. Однако это глубокое заблуждение. Во-первых, каждый человек и каждая болезнь уникальны. Во-вторых, наш мозг – удивительная структура, способная переносить функции с пораженных участков на нетронутые. Книга доктора Доу представляет собой уникальный сборник самых действенных и эффективных методик восстановления поврежденного мозга: когнитивных функций, мышления, памяти, речи и движения. Кроме того, вы окунетесь в удивительный мир строения нашего тела, его тонких настроек и поистине безграничных возможностей.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Дэвид Доу , Майк Доу

Медицина / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное