Бессмертные (СИ)

Позади вампира раздались шаги и показался темный силуэт, я почти предупреждающе закричала, но приглядевшись узнала его. Анзель. Он великолепен в черных брюках и тунике, с плащом на плечах. Когда он зашагал вперед, плащ распахнулся, открыв его меч в ножнах, вплотную прижатый к боку. Его смертоносное острие отвернуто в сторону от руки, а зазубренные окровавленные лезвия плашмя прислонилось к бедру. Растрепанные ветром волосы откинуты назад, подчеркивая линии напряженных скул. Его всклокоченные темные волосы обрамляли лицо с написанным на нем неподдельной яростью и презрением.

— Заканчивай, Джас, — приказал Анзель властно. Я никогда не слышала подобной властности от него прежде.

— Каждый из вас поплатится за их боль, — прошипел Джастин сквозь зубы и совершенно нечеловечески быстрым движением вонзил меч Джованне прямо в сердце и так же быстро вытащил. Алхимик улыбалась, оголяя кровавые зубы. Мадлен рядом со мной затрясло. Я крепко прижала ее к себе, наблюдая за вампирами и умирающей женщиной. Та упала на колени, затем завалилась на бок и застыла в неестественной для живого человека позе.

Джастин убрал меч в ножны и посмотрел прямо на сестру:

— Не думал, что вы будете живы, когда мы доберемся сюда.

Он обращался к нам, но смотрел только на Мадлен, в его глазах появилась та самая жизнь, которую я еще не видела, я вдруг отчетливо поняла, что связь между этими двумя была очень крепкой, хотя Мадлен и старалась скрыть ее, чтобы никто в Белом Замке не смог раскусить их большой секрет. Мне было страшно смотреть на этого вампира. Разъяренный, с окровавленным мечом, большой, сильный. Но Мадлен так не считала, она вывернулась из моих объятий и бросила к нему на шею. Тот подхватил девушку, словно пушинку и прижал к себе, ее ноги оторвались от земли и ими она обхватила его за талию. Его руки крепко прижимали ее к себе, а губы что-то шептали еле слышно, мне совсем не разобрать.

— Я думал ты погибла, — раздался хриплый голос Анзеля. В его голосе зазвучало беспокойство, но, наверное, мне так показалось из-за того, что я недавно умерла и воскресла. Или из-за угасающего адреналина. Неужели он мог беспокоиться сейчас?

Мы были с ним так близко и так отчаянно далеко.

— Синеглазка, — прозвище, которое он мне дал больно резануло мое израненное сердце, — Прости меня.

Он сделал несколько скромных шагов в мою сторону. Высокий, широкоплечий, опасный. На его смуглом лице были капли запекшейся крови, любого другого бы эти двое напугали до коликов в животе. Я чувствовала лишь его отчаяние, его боль. Такую сильную, почти осязаемую. Я тоже чувствовала боль. Я должна была умереть, лишь благодаря бабушкиной жертве мы с сестрой живы, никто из них не смог нас защитить, хотя клялись в обратном. Это признание повисло между нами. Вампир остановился между нами на расстоянии вытянутой руки.

— Ты был с Марианной, а он убил меня, — я не узнала свой сорвавшийся голос, — Ты обещал, но был с ней!

Губы вампира напряженно сжались.

Что это? Ревность? Боль от смерти в одиночестве? Отчаяние от того, что все это уже нельзя изменить? Анзель мгновенно сделал шаг ко мне, прижал меня к себе, его ладони, крепкие, широкие, блуждали по моей спине, лицом уткнулся в мои грязные волосы и отчаянно задышал, будто пытаясь себе доказать, что это не мой призрак, а я — во плоти. Анзель провел губами по моим — раз, другой. Касание было таким мягким и нежным, затем прижал свой лоб к моему, его дыхание плясало на моих губах. По мне волной прокатилась знакомая дрожь от ощущения его кожи на моей. Он зарылся пальцами в мои спутанные свалявшиеся волосы.

Я всхлипнула и поняла, что неконтролируемые слезы текут на щекам, подбородку, заливают рубаху, застилают взгляд. Обида выплеснулась наружу, смогу ли я теперь доверять ему? Ведь я доверила ему свою жизнь и все же потеряла ее, у меня больше не будет второго шанса. Но разве я могу отказать от него?

— Мать честная! Вот так страсти! — зацокала языков Шейла, наконец, поднявшись на ноги и подойдя к нам ближе, — Никогда бы не подумала, что буду до одури рада вампирам!

Он отстранился. Резко и поспешно, взглянул на Шейлу и улыбнулся.

— Да, помню тебя, добрый молодец, — она махнула рукой в сторону Джастина, который все еще прижимал к себе мою сестру, — Тебя тоже помню, рыскали по городу, про девочек спрашивали.

— А ты не промах, смотрю, — голос Анзеля был грубым, но прикосновения — мягкими, — он поднес ладонь к моей щеке, слегка погладил, — Тайну не выдала.

— Я умру за них, — прищурив взгляд ответила Шейла и мрачно огляделась, — Мда-а, дочь моя не должна это видеть…

— Как они узнали, что мы в бегах? Мы же для них мертвы! — проголосила Мадлен, слегка отстраняясь от Джастина при этом густо краснея.

— Джованна сказала, что их ритуал не удался, — я с омерзением покосилась на тело алхимика, — Думаю после этого они решили проверить тела…

— И не нашли их, — закончил за меня Джастин.

— Мамочка! — закричала вдали Лидия.

— Постой! Не ходи сюда!

Шейла бросилась в кусты к дочери.

Третий вампир подошел ближе, продолжая контролировать тьму за пределами нашего круга.