Бессмертные (СИ)

— Мадлен права, — кивнула бабушка, затем бросила мне сверток вещей, — Нужно разделиться.

— Но как мы перейдем через границу?

— Есть множество способов обойти войска, — уверенно ответил Анзель, каждый из высокопоставленных вампиров знает эти способы. Чтобы запутать следы, Джас отправится через юго-восточный хребет, Юрай отправится с Госпожой Антонией через тоннели, которые пролегают прямо у границы, ее никто не знает в лицо, силы в ней нет, искать не будут, поэтому они пойдут самым открытым путем.

— Шейла и Лидия пойдут с ними, — уверенно вставила Мадлен, — Это даже не обсуждается! Их в лицо знает только эта…

Мадлен указала тонким пальчиком на тело Джованны.

Анзель лишь утвердительно кивнул и продолжил:

— Они будут идти по следам возрастающей силы сестер, Ланселот хорошо знает вашу силу и будут преследовать вас без сна и отдыха, рядом с сильным вампиром есть шанс запутать его, а разделившись этот эффект будет сильнее.

— Мы нашли вас очень быстро, сегодня нужно двигаться быстро, — сказал Джастин.

— Джас прав, времени мало, один гвардеец и Джованна — просто везение.

— Мы будем свободны! — воскликнула Мадлен, глядя мне в глаза, — Нас просто так не возьмешь!

Глава 31. В пути

Мы прощались поспешно, внутри вдруг стало пусто, появился скользкий страх. Будущее схлестнулось с прошлым, образовав шаткое настоящее.

Анзель усадил меня на свою лошадь прямо перед собой и пустил ее галопом. С непривычки, я очень долгое время пыталась сосредоточиться над тем, чтобы не вывалиться из седла. Пришлось даже прижаться спиной к вампиру. Его крепкая рука обвила мою талию и не отпускала. Так прошло несколько часов, мы молча скакали по лесу, петляя между тесными деревьями, объезжая непроходимый бурелом. Вампиры видят в темноте лучше людей или алхимиков, поэтому у меня перед глазами пролетали ветки, стволы деревьев, сливаясь в одно сплошное темное пятно.

Где-то за спиной грохотал гром, пахло бурей, но не упало ни единой капли. Непогода принесла холодный шквалистый ветер, пронизывающий до костей. Меня била дрожь, но не от внезапного холода, а от близости вампира. Молчание угнетало и не только меня, Анзель был максимально напряжен, каждая мускула на его теле не расслаблялась уже несколько часов. Раньше с ним я всегда ощущала себя в безопасности, чтобы не происходило, даже сейчас, после всего что произошло, я знала, что пока он рядом я буду в порядке… Лошадь теперь шла медленно, в гору, сквозь бурелом.

— Это была своеобразная месть, — хрипло произнесла я, горло саднило после долго молчания.

— О чем ты? — встрепенулся Анзель, голос его был звонкий, уверенный и уже такой близкий…

— Ланселот не хотел меня убивать, он догадался, что его чары на меня плохо действуют, что я умело могу ему сопротивляться, а еще его задело, что я выбрала тебя.

Спиной ощутила, как напрягся вампир, крепче прижав меня к себе.

— Он узнал, что мы были близки, — продолжила я, стараясь, чтобы голос не дрожал от воспоминаний, что причиняли невыносимую боль, — Наверно, убивая меня, он получил свое извращенное удовольствие.

Сердце неровно забилось, когда Анзель обхватил руками мои бедра, и, прижавшись подбородком к щеке, оцарапал щетиной нежную кожу. Сквозь тонкую ткань платья она отчетливо ощущала прикосновение каждого его пальца. Затем Анзель коснулся моей шеи — сначала подбородком, а потом губами, жадно хватая ртом воздух.

— Ты говоришь страшные вещи, любовь моя… Ведь я потерял тебя в тот вечер, потерял прямо под своим носом, уверенный, что жертва вовсе не ты, гордый, что контролирую каждого шпиона в замке, не зная, что шпион Ланселота разболтал ему о нас возможно несколько минут назад, тщеславие погубило часть моей души в тот день, уничтожило мое сердце, которое, как мне казалось, невозможно разбить, ведь оно превратилось в камень после гибели брата… — голос его был пропитал болью, отчаяние, его горячее дыхание не обжигало, а распаляло… — Я убил его в ту ночь… Боги, я убил многих, я развязал войну, уничтожив хрупкую связь между нашими землями, я убивал бы и дальше, но Джастин остановил меня, а потом мы узнали, что в замке переполох, во мне проснулась надежда, которая заставила мое сердце снова биться… И я снова убивал в ту ночь, чтобы своими глазами увидеть твое тело вновь, вновь ощутить тот ад, который происходил внутри меня при виде твоего обескровленного, бездыханного тела… И я не увидел его, не увидел Мадлен… Кто-то одурачил всех в этом замке, не это ли называют чудом люди, которые оставили надежду? Или надежда оставила их?

Раньше меня испугали бы слова об убийствах, но я обману себя, если скажу, что не мыслила об убийстве того, кто лишил жизни мою жизнерадостную сестру, я желала им смерти так же страстно и жестоко, как и он.

— Я жажду лишь одного — твоего прощения.