Бессмертные (СИ)

— Да, отлично, — ответила она, закатив алые глаза, когда Эсми отвернулась. Эдвард играл на фортепьяно и с ненавистью поглядывал на девушку, знакомые аккорды Бетховена растекались по залу, где они сидели втроём, пытаясь убить время. Розали быстро усвоила, что солнечные дни — самые сложные в вампирском мире.

Карлайл был вынужден остаться на своём посту из-за солнечного света, потому как выйти из больницы и пройтись по улицам до вечера не представлялось возможным. Как обычно, он проработал почти всю ночь, и время уже близилось к концу смены, когда первые лучи утренней зари выглянули из-за облаков. Эсми же пришлось отложить поход по магазинам за одеждой для Розали. Эдвард тоже не смог пойти на занятия, поэтому всё утро он хандрил, чтобы скоротать время.

В общем, этот холодный, хоть и солнечный день всем доставлял неудобства.

Эдвард, не прекращая игры на фортепьяно, сердито посмотрел на Розали.

— Я не хандрю, — прорычал он. Каменные пальцы продолжали свой танец по клавишам.

— По-моему, ты только это и делаешь, — в ответ рыкнула девушка и перевернула страницу книги. Пока за неделями тянулись недели, Розали решила продолжить своё обучение; к счастью, мозг усваивал новую информацию куда быстрее и проще, чем раньше.

Карлайл пообещал, что через год они переедут в другой город, где никто её не узнает, и Розали сможет окончить старшую школу, а по желанию ещё и колледж. Пока же обучение на дому помогало скрасить одинокие месяцы.

Упрямство не оставляло девушку и в новой жизни. Железная воля и гордыня совершенствовали технику охоты на животных, помогали делать всё аккуратно и не оставлять следов. Несмотря на то что Розали старалась держаться подальше от людей, несколько раз она всё же оказалась в плену их дразнящего аромата: когда пеший турист забрёл слишком близко к дому, и когда почтальон доставил посылку, которую Эсми забыла забрать из головного офиса. В обоих случаях, когда в лёгких застревал вздох и мозг терял контроль над телом, Розали удерживали Карлайл и Эдвард.

Девушка стремилась вернуться к обычной жизни: страстно желала снова пойти в школу, в магазин, прогуляться в модном платье по городу, ловя на себе заинтересованные взгляды парней…

«Теперь-то они точно не смогут устоять! Если только не будут в стельку пьяными… Не могу поверить, что яд сделал меня такой красавицей!» — с весёлой ухмылкой думала Розали.

Эдвард закатил глаза и, взвинченный её размышлениями, сильнее забренчал по клавишам фортепьяно.

Розали качнула головой и мысленно упрекнула: «Если не нравится, так почему не уберёшься наконец из моей головы?»

Украдкой взглянув на неё, юноша пренебрежительно усмехнулся.

— Я пытался. Поверь мне, Роуз, я пытался.

— Эдвард, — пожурила вернувшаяся с очередной охапкой еловых веток Эсми.

— Прости, мам, — тихо ответил Эдвард и снова настроился на игру. Зазвучал следующий отрывок симфонии, и Эсми, без особых усилий взобравшись на стремянку, продолжила праздничные хлопоты.

Розали вспомнила человеческое Рождества в любимом доме. Её мать целыми днями развешивала гирлянды, возводила и украшала огромную ёлку в парадной комнате, развешивала повсюду праздничные безделушки.

Мысли о со вкусом наряженном дереве, сверкающих на окнах украшениях и гирляндах вызвали улыбку. Повар пёк сахарные печенья и имбирные пряники для младших братьев, а в день Рождества все члены семьи обменивались дорогими подарками. Новый теннисный браслет для матери, испанская курительная трубка для отца, Розали — меховая муфта, а братьям — велосипеды… Для семьи Хейл не существовало ограничений, особенно в Рождество.

Розали тяжело вздохнула, перелистнула непрочитанную страницу и посмотрела на бесполезный огонь в камине. Единственное, для чего приходилось отапливать дом, — это чтобы трубы воды и газа не разорвались на холоде.

Танцующее пламя потрескивало в кирпичном камине и поглощало деревянные поленья. По телу Розали прошлась лёгкая дрожь при воспоминаниях о мучительном обращении, которое совсем недавно сжигало её. Эсми стала аккуратно подвешивать красные бархатные ленты в местах связок хвойных ветвей.

«В этом году я не увижусь со своей семьёй на Рождество… Да и вообще никогда их не увижу. Никаких праздников в кругу семьи Хейл. Они скучают по мне? Празднуют ли Рождество с воспоминаниями о смерти дочери? Конечно же нет…»

Розали дрейфовала на волнах своих мыслей, каждый раз морщась от новых обрывков прошлого. Никакого Рождества в огромном, богатом доме. Спасибо Ройсу и его шайке. При упоминании этого имени глаза налились кровью. Оно буквально въелось в подкорку, оставило своё клеймо против воли самой Розали.

«Ненавижу его… этого лживого, злого, прогнившего мужчину. Он не должен жить».

Не сводя глаз с очага, девушка выпрямилась и прокрутила в голове план.

«Нет, он не доживёт до праздника, я не позволю. Этот мир захлопнет перед ним свои двери. Я выжду подходящего момента и убью его, а пока буду прятать мысли на задворках сознания».

Музыка резко оборвалась.