Бессмертные

— Мы входим сюда, — повторил Алек, выпустив мою руку. — И помни, верь мне. Я твой защитник.

Как только он договорил, мы оказались по другую сторону двери. Вот бы он все-таки предупреждал, собираясь перемещать нас в пространстве.

Алек подтолкнул меня к лестнице, заодно вернув в реальный мир, из которого я столь безуспешно пыталась сбежать. Словно призраки, мы бесшумно проскользнули на второй этаж. С каждым шагом удушающее дымное зловоние страха становилось все сильнее. Меня начало подташнивать. Дальше Алек пошел первым. Я чуть заметно вздохнула. Ладно, все верно. Он мой защитник. Кроме сверхспособности мгновенно перепрыгивать с места на место, словно с одного телеканала на другой, и поцелуем превращать людей в непонятного рода вампиров, он еще должен был обладать сверхъестественной силой (как и сверхъестественной сексуальностью). Двигаясь первым, он сможет побить любое древнее чудище, затаившееся в темноте.

Мы зашли в комнату, где не было никакой мебели, за исключением металлического стола — из тех, на которые в моргах укладывают трупы. В холодном помещении стояла вонь отбеливателя и крови, и эта смесь превращалась в алые и белые струйки дыма, разъедающие мне глаза. Я окинула взглядом комнату, пораженная тем, насколько четко я вижу сквозь дым и тени.

В одной из этих теней я и заметила ее вьющиеся каштановые волосы. Выскочив из-за спины моего защитника, я метнулась к ней.

— Мама?!

Тишина обожгла мои уши.

— Мама! Мамочка!

Нежная ванильная дымка, окружавшая ее раньше, едва тлела среди ржавых щупалец безнадежности и паники, ослепивших меня ужасом. Слезы хлынули по моим щекам, а горло мгновенно пересохло.

— Алек, она не шевелится. И я не понимаю, что с ней!

Он тотчас же оказался рядом. Я потерла глаза, осушив слезы и проморгавшись сквозь дымку иного мира. Он поднял на руки обмякшее тело моей матери — она выглядела такой неестественно неподвижной и беспомощной, что у меня в животе все перевернулось. Мама никогда не бывает беспомощной! Не может быть!

— Она дышит. Уверен, с ней все будет в порядке, — начал было успокаивать меня Алек, но, словно в паршивом ужастике, именно в этот миг и появился злодей.

— О, вы только посмотрите. Да у нас тут вечеринка. Дженна, почему же ты не сказала мне, что хочешь посмотреть? Это можно было бы устроить. Я люблю зрителей.

Приближающееся ко мне существо выглядело как Пол, — как человек, которого я почти не знала. Затем мои глаза вспыхнули жаром, его тело задрожало, словно воздух над раскаленным летним шоссе, и я увидела его истинный облик. Вокруг него клубилась отвратительная дымка, но не скрывала, а скорее обнажала наполнявшее его зло — суть мерзкой твари, каковой он являлся на самом деле. Души людей, которых он убил, визжали в нем, вились багровыми лентами дымчатой муки и пытались процарапать себе путь наружу из-под его серой плоти. Глаза твари вращались в орбитах, кишащих паразитами, а взгляд не отрывался от меня. Гнилостная, пропитанная ложью жижа капала с его иссушенных губ и разъедала пол там, куда попадала.

И мои новые сверхспособности тут же позволили мне понять, кто передо мной. Это был Аластор, греческий демон, подталкивающий других к грехам и злодействам.

Так вот кто был тот серийный убийца! И теперь он нацелился на мою маму.

На полпути к нам он остановился, его тело вновь замерцало, возвращая облик Пола, с помощью которого он обманом привязал к себе мою мать.

— Итак, сперва мамочка или ты со своим дружком?

И тут меня осенило. Мой дар стал ясен мне без остатка. Я обернулась к своему спутнику.

— Алек! — командным голосом, в котором я с трудом узнала свой собственный, приказала я. — Вытащи ее отсюда! Звони девять-один-один! — А затем вновь повернулась к демону. — Как насчет начать с меня, засранец?

Еще не договорив, я широко раскинула руки, и все нити эмоций, клубящиеся в комнате, хлынули ко мне, окутывая меня и наполняя невероятным приливом сил. Я ощутила, как темные чувства, мерцавшие вокруг Аластора, коснулись моего тела, и познала гнев, и ненависть, и ужасную силу чистого зла.

Во рту у меня вдруг выросли зубы, о которых я и не подозревала, а тело затрепетало от силы поглощенных мной эмоций. Мне приходилось думать — мои чувства сами подталкивали меня к действию. Я бросилась на человека, которому доверяла моя мать, обхватила ладонями его горло и попыталась сорвать с него покров плоти. Никогда прежде я не испытывала подобного чувства необузданности и свободы. Я наслаждалась, видя, как трещит его кожа, как выпучиваются глаза, слыша его испуганное поскуливание. Тьма вливалась в меня, делая все больше и могущественнее, и мне хотелось разорвать его в клочья.

Но прежде чем я успела довести дело до конца, Алек оттащил меня от противника и швырнул в стену с такой силой, что будь я все еще живой, то наверняка погибла бы на месте. К тому времени, как я оправилась от потрясения и поднялась на ноги, Алек уже прикончил врага, попросту свернув ему шею. По-моему, эта дрянь слишком легко отделалась!