Бессмертный

Костун лишь печально вздохнул, снова смиряясь со свое нелегкой долей. Похоже, его везение ограничивается лишь способностью выживать.

– Может, тогда и всем их возьмем? – оживился Иолай, невольно приглаживая челку, которую он уже успел возненавидеть. Удивительно, что он не возмещает свою злость на Вероне, который и приказал ему сменить прическу.

– Как получится, – отозвался Верон. – Но для начала надо решить, кто отправится с Костуном.

– А мы разве не все вместе пойдем? – удивилась девушка. Она, как и Иолай, то и дело тянула руку к своей новой прическе, словно не веря в новую форму своих волос. Прическе не то чтобы ей не шла, просто была непривычна глазу.

– Нам нужно еще найти комнаты в отеле, поближе к сенату.

– А, точно.

– С Костуном пойду я, – сказал я. – Я лучше всех тут присутствующих знаю подпольный мир.

Мара взглянула на меня так, словно собиралась это оспорить, но передумала. Возможно, она вспомнила о моем возрасте.

– Разумно, – согласился Верон.

– Ты, – обратился я к Верону, – пойдешь искать номера, так как у тебя есть более-менее достоверная легенда, и ты имеешь достаточно для этого денег. Остальные пусть идут с тобой.

– Лучше возьми с собой еще кого-нибудь.

– Зачем?

– Я, как ты и сказал, хорошо загримирован, а вот остальные не очень, поэтому их могут опознать, особенно если будет сразу двое.

Там, куда мы собирались, нужно было идти либо меньшей компанией, чтобы не привлекать внимание, либо очень большой, чтобы ни у кого не возникло мысли поживиться. Лучше всего мне было идти туда одному: и внимания меньше, и никто мне все равно ничего сделать не сможет, но тогда бы мне пришлось спрашивать дорогу у местных, которые как минимум заведут тебя в темный переулок. Мне так и недели не хватит, чтобы найти искомое. Одного Костуна я как-нибудь сумею защитить, а если нет, – не жалко. Но еще одного…

– Ладно. Тогда я возьму девушку, а ты оставайся с телохранителем. Так будет меньше подозрений.

– Согласен.

Мне было бы лучше взять Иолая, он как-никак киборг, но тогда будет странно, что богатый бизнесмен снимает комнату в дорогой гостинице вместе с какой-то девушкой. Слишком много лишнего внимания.

– Я так понимаю, демократия у нас не в чести? – фыркнула Мара. – Распределяете, как рабов на рынке: этот тебе, а этот мне.

– Вот-вот, – кивнул Иолай.

Оба, судя по всему, не поняли, почему мы решили разделиться именно так.

– А вы что, хотите распределиться по-другому?

– Нет, – хором отозвались они. – Но могли бы и нас спросить, ради приличия, – добавил киборг.

– Не хотели тратить время, если и так все было понятно. И сейчас не будем.

Мне и Маре пришлось переодеться в более удобную одежду, хотя Костуна пришлось переубеждать сменить его дурацкий костюм на что-нибудь более невзрачное. Я накинул сверху грязно-серый плащ с капюшоном, который видел в шкафу раньше, и вернулся обратно, через несколько минут подоспела и девушка. После этого мы молча выбрались из корабля и разошлись каждый по своим делам. День обещал быть долгим.

Место, в котором мы оказались, отъехав буквально пару десятков километров от города, в котором и располагался сенат, мало чем отличалось от подворотен Дородата – города, где меня и нанял тот волосатик виросус, – хотя иногда и казалось, что тут хуже, ибо отсутствовал даже местный аналог полиции, пытающийся хоть как-то поддерживать хрупкий порядок. Многие люди спали прямо на улице под стенами жутко обветшалых домов, некоторые из которых были без окон, а воняло так, что и бомжам Дородата и не снилось. Ирония заключалась в том, что этот злачный «городок» отбросов общества, как и несколько других подобных пристанищ по всему спутнику, был обнесен толстой десятиметровой стеной. На ней с внешней стороны было нарисовано яркое голубое небо и неестественно зеленая трава под ним, как на планете, где мы не так давно гостили на вилле брата Верона. Стена во многих местах была в заплатках из железа и даже дерева, на которых также располагался этот приторный рисунок, будто он сам собой проступал каждый раз, когда чинили очередную пробоину в стене. Заплатки выглядели уродливо, но с расстояния их рассмотреть было невозможно, а вряд ли кто из высшего класса, да и вообще из нормальных людей, приближался к поселению ближе, чем на километр. Верхний край стен давным-давно осыпался и разрушался от времени и погоды, открывая взору торчащие металлические прутья, что никак не мешало там находиться вооруженным людям бандитской наружности. Автобус, идущий по ближайшему маршруту, высадил нас в полутора километрах, и остаток пути нам пришлось идти пешком.