Бессмертный

Не, ну тут не поспоришь. Но зачастую я говорю полуправдой. Я видел зарождение Вселенной, но лишь в документальных фильмах. Зато правда в том, что увижу ее смерть. Все умрут, а я останусь. И кто знает, может, мое заявление не будет уже столь надуманным, может, когда умрет эта Вселенная, зародится новая, со мною во главе.

– Если вы мои слова принимаете за ложь, то зачем вообще спрашиваете?

– О-о, – протянул Нерос, – мы пока даже и не пытались что-либо у тебя спрашивать. Ты почувствуешь, когда мы начнем.

– Жду с нетерпением.

– Не сомневаюсь. Это ты сейчас такой веселый, ведешь себя, словно ничего не случилось, но посмотрим, как ты запоешь…

– У меня слуха нет. Что печально, ибо я так и не смогу спеть сочиненные мною песни.

– … когда мы будем отрезать от тебя по кусочку и наблюдать, как это все отрастает обратно.

Я сам так делал множество раз, и это ну очень скучно.

– Как жестоко, – протянул я. Возможно, эти угрозы осуществлю я.

– Такова жизнь.

– Так что же, вы просто хотите меня помучить и все? На этой планете кончились все собаки и кошки?

Нерос, впервые за все время, подошел ко мне так, чтобы я его увидел. На нем был строгий костюм, хотя и без галстука; волосы иссиня-черные, чуть длинные, прикрывающие уши; волосы подчеркивали его благородное на вид немного вытянутое лицо; губы и нос тонкие, а брови чуть нахмурены, но это, судя по всему, его нормальное выражение лица. А вот глаза его отличались черными склерами и желтыми радужками. Это был гераклид.

– Огогошеньки! – воскликнул я. – Вот это глазищи! Никогда раньше не видел гераклида вживую.

– Ты знал, – заговорил он, – что гераклиды одни из самых живучих существ во Вселенной? Мы способны пережить почти любые ранения, кроме серьезных повреждений мозга и сердца. Конечности же мы можем отрастить в лучшем случае за год. Но ты, – посмотрел он на меня как-то дико, – ты другой. Я не уверен, что смог бы выжить, если бы в меня влили такое количество яда, а у тебя даже побочных эффектов нет. Пока ты был в отключке после отравления, мы нанесли тебе несколько глубоких порезов и уколов, которые ты регенерировал за минуты, а то и секунды. Ни один обычный гераклид на такое не способен. Так кто же ты такой? Что ты такое?

Хороший вопрос. Даже философский, можно сказать. Но философские вопросы зачастую не имеют ответов.

– Я просто человек, – пожал я плечами настолько, насколько это позволяли стягивающие меня металлические фиксаторы.

– Мы пытались взять кровь на анализ, но она просто бесследно исчезла. Тогда мы отрезали клочок волос…

– Моя прическа!

– … но и он растворился в воздухе раньше, чем мы успели изучить его под микроскопом. Благо снимки от сканирования никуда не делись, и по ним – ты самый обычный представитель чертовой человеческой расы.

– Я же говорю.

И каждый новый считает себя умнее предыдущих. Да меня столько раз сканировали, что не будь я тем, кем являюсь, давно бы умер от какой-нибудь лучевой болезни.

– Гераклиды на рентгене тоже никак не выделяются. Но это не так важно. Не важно, кто или что ты, главное, что ты в наших руках, и мы выясним твой секрет.

– Зачем?

– Зачем?! – поразился черноглазый, теряя терпение. – А разве не ясно? Гераклиды живут около шестисот-семисот лет, но о неком Амарталисе, он же Амар, он же Феникс, он же Болванчик, он же Wazzap, – слухи ходят давно. Первое упоминание о наемнике появилось примерно полторы тысячи лет назад, когда человечество только-только начало расползаться по Вселенной. Это только из того, что мы смогли найти. Наверняка, ты намного старше. Хотя, кто знает.

Мое прозвище менялось из поколения в поколение, хотя зачастую их придумывали мне другие, из-за чего мне даже не приходилось утруждать себя скрывать свои способности. Наемников, подобных мне, вообще не запоминают, поэтому мало кто сравнивал меня с какими-нибудь известными криминальными личностями из прошлого, о которых где-то когда-то кто-то слышал; обычно этими личностями прошлого я сам и являлся.

– Как лестно, что меня изучают, как историческую личность.

– Знаешь, к какой расе я принадлежу? – спросил Нерос, не обращая внимания на мои слова.

– Эм… Лысый виросус? Волосатый виросус зарычал.

– Успокойся, Гонсал. Нет, – вновь повернулся он ко мне, – не угадал. Я – камирутт. Слышал?

– Не уверен, – засомневался я. Конечно, я слышал. Он меня за идиота принимает?

– Мы довольно похожи на людей. Внешне. Ну и почти все органы совпадают с вашими. Вот я и думаю, а вдруг ты не человек? Вдруг ты камирутт? Возможно ли такое, что ты плод…

– Любви? – подсказал я.

– …связи, – подобрал он слово, – камирутта и человека? Камирутта, который, подобно мне, был гераклидом. Новая раса, которая более живучая и долговечная, чем любой другой представитель нашей расы, более сильная. Камирутт-гераклид и человек. А если и человек был гераклидом?