Бессмертный

Я злобно оскалился и подошел к двери, постучал по ней: она была сделана из жесткого и толстого металла, но петли в дверях всегда слабее их самих. Я сделал несколько шагов назад и с разбега врезался в дверь плечом. Она, естественно, не поддалась, но стены пошатнулись. Я отошел еще раз и взглянул наверх. Нерос скорчил гримасу и сказал: «Давай». Гонсал поспешил вглубь комнаты, куда я уже не мог заглянуть. Спустя секунду оттуда, где были расположены динамики, повалил густой дым зеленоватого оттенка.

Когда дым коснулся моей кожи, я почувствовал сильное жжение, которое на миг заставило меня даже скривиться от боли, кожа словно горела. Взглянув на трупы моих мучителей, я увидел, как исчезают под одеждой их тела, растворяясь от этого едкого дыма. Из-под них начала сочиться густая жижа зеленовато-красного оттенка. Этот газ разъедал тела. По-видимому, Нерос и Гонсал заранее подготовили такую систему зачистки, позволяющую им бесследно избавиться от всего органического, превращая людей в аморфную массу. Не удивлюсь, если из этих луж невозможно будет выделить ДНК, доказывающую, что они некогда были живыми существами.

К счастью, мои похитители не предполагали, что после получения такого урона мое тело будет куда сильнее, чем у любого из людей, из-за чего этот дым не сможет меня растворить, а лишь слегка проплавить кожу, которая тут же регенерирует и адаптируется, став еще крепче.

Недолго думая, я схватил одр, к которому минуту назад был прикован, и рванул что есть силы, сорвав его с подвижной опоры. Схватившись поудобней, я раскрутил это подобие хирургического стола и бросил в огромное стекло обзорного окна. Нероса и Гонсала, естественно, там уже не было. Дым сразу же заполнил верхнее помещение.

Разбежавшись и оттолкнувшись от стены ногой, я запрыгнул наверх. Это было ничем не примечательное большое помещение с несколькими столами и компьютерами. Слева в углу находилась дверь, ведущая в длинный коридор с различными комнатами по обе стороны. Я бежал, открывая пинком каждую дверь, пока не наткнулся на подобие небольшой спальни с экраном, заменяющим окно. Я почувствовал чье-то присутствие. Страх. В комнате повсюду были разбросаны игрушки, в основном в виде мечей, пистолетов и автоматов, и разрисованные листы, но с более позитивными картинами мира. Из мебели стояли широкая двухъярусная кровать без постельного белья на нижней койке, письменный стол, над которым как раз и был экран, отражающий океан и небольшую полоску песка внизу, и большой шкаф. Я рывком открыл дверцы, тут же услышав глухой вскрик. Отодвинув висящую на вешалках одежду, я увидел маленького мальчика, дрожащего в углу, с игрушкой, в виде пистолета. Он весь трясся от страха, а глаза его были плотно зажмурены.

– Эй, ты кто? – спросил я. Он вздрогнул, но не ответил. – Ты кто? Отвечай!

– Мне… Мне… Папа запретил выходить из шкафа… и открывать глаза. И говорить.

– Но ты сейчас говоришь. – Он не ответил. – Кто твой папа? – спросил я после паузы. Он вновь не ответил. – Как хочешь.

Картина была довольно… странной: маленький мальчик и я – голый. Благо, одежды был полон шкаф. В основном строгие пиджаки, брюки и рубашки. Хотя особняком висели черные штаны с четырьмя кожаными пряжками по бокам штанин из ткани, похожей на жесткий хлопок. Верха под стать штанам не нашлось, а пиджаки и рубашки я не признавал, одевая их лишь при крайней необходимости, поэтому решил пойти прямо так.

Потратив слишком много времени на безрезультатный допрос мальчика и поиски одежды, я полагал, что мои похитители уже сбежали, но ошибся.

Выбежав из здания, я попал во внутренний двор, как я предположил, давно заброшенного завода, где меня уже ждали. Передо мной стояло около двадцати вооруженных сурусов, а также несколько виросусов, которые, похоже, были теми же самыми, что сопровождали Гонсала на складе. За ними стоял все еще нахмуренный гераклид-камирутт и виросус-ученый, нервно дергающий себя за шерсть в том месте, где обычно растет борода. Нерос, увидев меня, несколько переменился в лице, и хоть было далеко, готов поклясться, что он как-то странно посмотрел на мои новые штаны, а потом быстро перевел взгляд на двери, из которых я только что выбежал.

Никто не стал дожидаться, пока я начну что-то предпринимать, первая же пуля попала мне в область груди, но не в сердце. Боли почти не было, лишь фантомные отзвуки. Я адаптировался, став сильнее и прочнее, но не достаточно, чтобы пуля отлетела от меня, словно от стали, а скорость развита не была вообще. Я, конечно, мог бы чуть отстраниться, чтобы пуля попала куда-нибудь в плечо, но это было незачем: я люблю производить впечатление.

Сурусы явно не были предупреждены о моей силе, а потому даже растерялись, когда я после выстрела даже не поморщился, зато на лицах многих словно появилось понимание причины, зачем их так много собрали ради меня одного.