Бессмертный

Пещера имела два выхода: один на дорогу, по которой мы шли, другой, глубже и уже, выходил в сторону моря.

Мы остановились перед широким входом. Я все более и более недоумевал, когда ювелир подошел ко мне и сказал:

– В день нашей первой встречи вы говорили о возможности получить палочные удары?

– Совершенно верно, синьор Мурано. Но шестьдесят унций золота почти всегда смягчают духов, хранителей сокровища.

– Почти всегда?

– Да, почти.

– Значит, иногда случается, что этого недостаточно?

– Да, признаюсь, многие из этих духов страшно жадны.

– Черт возьми! Черт возьми! – сказал ювелир. – А какую же сумму нужно предложить им, чтобы не подвергаться никакому риску?

– Не было примера, чтобы сто унций золота не смягчали самых злых духов.

– Хорошо, – со вздохом сказал Мурано, – я прибавлю сорок унций к тем шестидесяти, которые лежат у вас в кошельке.

По правде сказать, я был тронут невинностью этого человека и, еще немного, вскричал бы, что я обманщик, а он дурак, но подумав, что было бы очень нелюбезно выбранить таким образом человека гораздо старше меня, который не сделал мне ничего плохого. Нет, я не мог оскорбить до такой степени синьора Мурано. Поэтому сдержал свое неприличное намерение и с волнением взял сорок унций.

Как только мы вошли в пещеру, где стоял сильный туман, я вдруг погасил факел и испустил во мраке страшный вопль, повторенный эхом.

Испуганная крестьянка также начала кричать; охваченные страхом ювелир и маркиз в свою очередь присоединили к этому концерту стоны испуга. И так как ночные птицы, разбуженные нашим криком, махали крыльями у нас над головами и сверкали во мраке глазами, все это вместе было такой чертовщиной, что я остался доволен.

План, неожиданно составленный мною, был гениален по своей простоте. Я решил, прежде чем мои спутники придут в себя от первого испуга, добраться до другого, узкого выхода в сторону моря, и отлично знал, что могу положиться на свои ноги, если только мне удастся выбраться.

Пока мои спутники продолжали стонать, я пробирался вдоль стены, направляясь к выходу и не забывая на ходу испускать самые ужасные крики. Целая толпа дьяволов не могла бы произвести такого ужасного шума.

Между тем я приближался к выходу. Еще несколько шагов, и я был бы свободен. Но неловко уронил кошелек и волшебную палочку, которые, как уже сказал, держал в руках.

Оставить сто унций золота! Нет, на такую подлость я был неспособен. Наклонившись и ощупывая почву, скоро нашел палочку и кошелек. Но, странная вещь, когда я хотел поднять их, мне показалось, что они сделались необыкновенно тяжелыми, или, лучше сказать, они прицепились к почве. Каким образом? Я не мог понять этого.

Сделав большое усилие, я потянул их к себе.

Но тут раздался ужасный треск, земля задрожала у меня под ногами, и в то же самое время на меня обрушился целый поток каких-то крепких предметов, как будто мне на голову полился дождь камней и тяжелых монет.

Что случилось? Неужели моя волшебная палочка сама упала на то место, до которого нужно было дотронуться, чтобы найти сокровище? Значит, действительно, было сокровище, и я, Жозеф Бальзамо, действительно колдун.

Но другое обстоятельство вызвало мое удивление. Шум в пещере усиливался; раздались звуки шагов, крики проклятий, гнева и ужаса. Одни мои спутники не могли произвести весь этот тарарам, несомненно, духи, хранители сокровища, вырвались из-под земли.

Что утвердило меня в этой мысли, так это жалобный голос Мурано, который кричал:

– Аи! Аи! Я совсем избит! Сжальтесь, господа дьяволы!.. Сжальтесь. Если вам угодно, я дам триста унций золота, но только сжальтесь!.. Пощадите мои плечи.

Признаюсь, я немного испугался. Но это не помешало мне набить карманы всевозможными монетами, которые можно было подобрать вокруг. К тому же вскоре я услыхал голос, произносивший другие слова, хотя и угрожающие, но не имевшие в себе ничего дьявольского:

– А! Негодяи! Воры! Обманщики! Вы пробрались пещеру Мальволио, чтобы похитить сокровища, которые мы собирали с риском для жизни! Черт меня побери, если я не исколочу вас до смерти!

Все выяснилось.

В этой пещере Мальволио и его товарищи прятали награбленное. Крестьянка изменила нам, вообразив, что мы хотели похитить добычу ее любовника, а последний приготовил нам западню.

Что касается неожиданного монетного дождя, то и в нем не было ничего фантастического. Моя палочка и кошелек попали в кольцо какого-нибудь люка, и, дернув их, я, без сомнения, привел в действие пружину, которой закрывалось сокровище.

Как бы то ни было, я поспешно поднялся и, несмотря на тяжесть золота, серебра, а, может быть, и меди, которыми я набил себе карманы, бросился из пещеры через узкий выход, в котором виднелись ясное море и небо.

Долго еще слышались жалобы несчастного Мурано, которые раздирали мне сердце. Я спасся от неминуемой беды, но далеко еще не был вне опасности. Пираты должны были обнаружить исчезновение богатства и пуститься преследовать вора. И тогда, несмотря на мой быстрый бег, имели шанс поймать меня.