Бессмертный

— Просто я еще молод, а ты уже дряхлеешь, — засмеялся Иолай. — Сколько тебе? Уже за пятьдесят? Для человека это середина жизненного цикла, когда все функции организма идут на спад.

— Хорошо, что я не человек.

— Да я тоже не очень.

И они вместе рассмеялись, впервые за очень долгое время. И впервые за очень долгое время Верон даже не думал обуздывать свои эмоции.

* * *

Здание было таким же, каким мы его покинули, за исключением того, что его окружали толпы солдат. В основном они бесцельно толкались возле входа, периодически сменяясь с теми, кто внутри, выходили курить, как будто в воздухе и без того не хватало дыма. Непонятно, на кой черт Неросу потребовалось столько народу. Может, он все же не собирается подпускать меня к себе?

У здания было двадцать этажей плюс пентхаус, хотя из-за высоких потолков в номерах казалось, что здание намного выше. По форме оно напоминало прямоугольную вазу, расширяясь кверху, из-за чего самый верхний этаж как бы нависал над улицей, пугая своей мнимой хрупкостью. Туда-то мне и стоило забраться. Эх, так и знал, что надо было прихватит с собой альпинистское снаряжение!

Само здание фасадом выходило на широкую улицу, правая же сторона выходила на здание сената и площадь перед ним. Но две остальные скрывались во мраке, теснясь рядом с другими домами, которые сами едва достигали двадцати этажей, однако были обычными, без высоких потолков. Гостиница накрывала все позади себя своей огромное тенью, что в темноте ночного неба выглядело еще более жутко, чем днем. Фонарей в таких узких переулках не было, что с одной стороны нагнетало атмосферу, но с другой позволяло оставаться незамеченным.

Пройдя назад по улице, я пересек широкую дорогу, что не осталось бы незамеченным, если бы тамошние фонари оставались целыми. Зайдя в один из злачных переулков, где, как и полагается переулкам, пованивало, я направился направо, в сторону гостиницы, точнее, к зданию позади нее. У здания некстати оказался домофон: небольшая вмятина в виде ладони, отсвечивающая зеленоватым, рядом небольшая панель с цифрами. Жильцам дома, для того, чтобы попасть внутрь, необходимо было просто приложить ладонь, но с посетителями было сложнее: сначала им необходимо было так же приложить ладонь, а затем набрать номер нужной квартиры, дозваниваясь до жильцов. Таким образом, никто из посетителей не оставался неизвестным. Была поздняя ночь, так что вряд ли кто-то на радостях от полуночного пробуждения соблаговолит впустить меня, да и сигнал тут же поступит оператору, который узнает по отпечаткам мою личность. Не удивлюсь, если этот оператор сидит в двух метрах от Нероса.

Еще у двери стояла камера, а зная пристрастие этого чертова гераклида к камерам, он точно наблюдал за всем, что творится снаружи. Было очевидно, что он ждет меня, но все равно хотелось бы сделать ему сюрприз. С одной стороны, если я оставлю камеру в покое, она меня засечет, но с другой, если я ее сломаю, это тоже сделает очевидным мое присутствие. Нерос не глуп. Я вспомнил, что забыл подобрать Факсимильные Кубы, и теперь жалел об этом, хотя вряд ли они бы уцелели во взрыве.

Благо, камера, как я видел, была всего одна, а располагалась она ко мне задом, к двери передом. Еще она была не звукозаписывающей. В этом я разбирался.

На окнах первого этажа были решетки, ставшие для меня удобным подспорьем, чтобы забраться на небольшой козырек над подъездом, при этом оставаясь незамеченным. Подъездное окно, в связи с теплом, было открыто, так что я беспрепятственно оказался внутри. Личина вора-домушника была мне знакома в связи с деятельностью.

Выход на крышу оказался закрытым; было бы быстрее выбить хлипкую дверцу, но соседи могли услышать странный шум и выйти проверить, так что я две минуты ковырялся в ней метательным ножом, дважды неприятно обрезавшись. Была бы здесь Мара, я бы взял у нее более удобную для этого дела шпильку. Она ведь носит шпильки? Если нет, то она просто была бы обузой. Я вспомнил, что ее нет, потому что она похищена. Если бы не это обстоятельство, меня бы здесь не было. Сидел бы в корабле и ждал, пока Верон и Иолай спасают своего толстозадого приятеля.

Замо́к наконец поддался и я выбрался на крышу. Нависающая над головой громада гостиницы с такого ракурса казалась еще больше. С верхотуры было видно, как медленно где-то на востоке начинает проступать рыжая заря, заменяющая ныне песочные часы, отмеряющие быстро утекающее время.