Бессмертный

Ну и ниже по улице живет Николай Александрович со своей длинноволосой женой Александрой Федоровной. Перед их открытой дверью играют четверо прекрасных дочерей – Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, а также болезненный младший сынок Алексей, который сидит в тенечке тополя и читает, а его сестры играют шишками в футбол на поляне. Николай сам довольно унылый и рассеянный, но усы у него густые, и он очень доброжелательный, даже несмотря на то, что сад у него каждую зиму умирает от засухи и коровы его мычат недоеные, а он их не слышит. Владимир Ильич однажды попробовал обсудить с Николаем свою доктрину роз и лилий. Тот налил ему квасу и внимательно выслушал. Солнце зашло за тучу, а Николай Александрович только рассмеялся и отправил старину Вову восвояси, отдавая свои симпатии скорее розам. Александра, вечно в фартуке с безукоризненной вышивкой, с руками, окрепшими в спорах с овцами, однажды сказала Марье Моревне, что ее мужу снятся те же сны, что и соседу, – про белых и красных муравьев, и он неделями плачет во сне. Она целует костяшки рук Николая, где, как известно, живут сны, пока он не успокоится, но после этого сама не может уснуть и наблюдает из своей теплой постели, как звезды выговаривают строчки длинного стихотворения.

Много еще людишек суетятся, ссорятся и хлопают ушами в Яичке. Таковы все деревенские. На целый день то одна, то другая бабушка затянет россказни, тягучие, как ириски, о Вовиных планах справедливого дележа нерожденного приплода от суягной овцы или о более беспокойных планах касательно козла, и это еще до того, как они начнут припоминать слухи о неверной Александре и одном монахе, не говоря уже о половине мужиков в Яичке. Все бабушки таковы. Коровы стонут на пастбище, куры трещат крыльями, если поблизости случится петух, земля под плугом оборачивается влажным черноземом и какое-то время, совсем ненадолго, все сияет и ничего не происходит, нигде и никогда. Деревня Яичко всегда стояла здесь и никогда нигде больше. В ней всегда обитали эти люди, их четыре лошади, десять голов скота, две курицы и петух в каждом дворе, три овцы (одна суягная), а безымянная речушка лила воду на общую мельницу, которая работала по двухнедельному расписанию, составленному сами знаете кем, и мыкался одинокий козел, который перестал бы пожирать лук в каждом огороде, если бы знал, что для его здоровья полезно, и несколько полей, на которых темная глубокая земля выносит все, что с ней творят.

Глава 26. И как мы ее назовем?

Вдоме Марьи Моревны даже окна смеются. Еще долго после того, как погасят зимний очаг, тела Марьи и ее мужа светятся. Когда он входит в нее, кожа его на вкус – что яблоня, полная соков и живицы. Как мне тепло, думает она, как тепло!

– О волчица, – шепчет он ей, с животом, до краев полным супа и доброго хлеба. – Как мне повезло-то! Масло в кадушке, хороший перекур после ужина и ты, моя суженая, накрепко со мной повязанная.

– Когда ты так вот говоришь, мне всегда кажется, что ты – это кто-то еще, – вздыхает Марья.

Но Кощей всегда остается собой, без изъяна, целый и ясный.

И он нисходит на нее, как солнце, и, когда она улыбается, видны ее зубы. Каждый день она смотрит на железные ключи, висящие у двери, и пытается припомнить: Где я их видела раньше? Когда у меня было что запирать? И каждый день, если это только не воскресенье и не спустился туман, когда вся деревня Яичко сидит по домам, она трясет головой, чтобы собраться, и выходит на длинную узкую дорогу. Каждое утро Марья Моревна думает, что жизнь ее никогда еще не была так полна, но все равно каждый вечер жизнь кажется еще полней. Ее черные кудри блестят, будто видны из-под воды.

По средам приходит Ушанка, ее подруга, которой те старые бабушки, скорей всего, забыли дать имя, потому что она такая девушка, которая показывает только одну половинку лица за раз. Никто не знает ее фамилии, но это ладно. Фамилии в Яичке из вежливости не упоминают. У Марьи Моревны всегда есть что выставить – ножка кролика и свежий хлеб да мисочка с медом, а среда – это ее день пользоваться серебряным самоваром, который переходит от дома к дому, как лошадь.

– И как твой муж? – спрашивает Ушанка. На полях ее кружевной шляпы с фестонами вьется прекрасная голубая лента. Ушанка плетет кружева, как паук, и раздает шали бесплатно всем женщинам Яичка. Только вчера добрая Галка натянула одну такую на плечи, когда озябла.

– Он уверен, что корова отелится телочкой, поэтому уйдет к Александру Федоровичу. Я поговорила с Наташей насчет можжевелового сыра.

– Как замечательно для всех нас. А ты, Маша? Ты здорова? Тебя дамы навещают, когда я в отлучке? Мужчины разрешают тебе выпить с ними, если припадет охота?

Марья Моревна кладет подбородок на руки: