Бессмертный ангел (ЛП)

Кивая, Джи Джи вернулся к своему бекону. Этот был готов, поэтому он начал вынимать его на тарелку, покрытую бумажным полотенцем, которую он приготовил заранее. Он достал яйца из холодильника, когда Ильдария привела Люциана на кухню. Джи Джи мельком взглянул на человека, а затем перевел взгляд на ЭйчДи, ожидая обычного лая и визга, но пес сидел неподвижно и напряженно там, где он только что лежал. Он также с настороженностью смотрел на Люциана Аржено, не выглядя ничуть заинтересованным в том, чтобы привлечь внимание этого человека своим лаем.

Это что-то новенькое— подумал Джи Джи и повернулся к холодильнику, чтобы взять вторую пачку бекона, которую принес с собой. Он принес его с собой, думая угостить Мирабо и Тайни, но они еще раз отказались, когда он остановился, чтобы предложить им, проходя через коридор, так что он приготовил только одну упаковку. Люциан, однако, никогда не отказывался от еды. Мужчина всегда был голоден. Джи Джи был уверен, что если он не поджарит второй пакет, то им с Ильдарией посчастливится получить, хотя бы, по кусочку бекона. Люциан Аржено съедал все до последнего кусочка того, что бы не приготовили.

— Люциан, — сказал он в знак приветствия, неся яйца и бекон и ставя их на прилавок рядом с плитой.

— Джошуа, — поприветствовал его Люциан в ответ. Этот человек не любил прозвищ, если только это не было прозвище, которое он дал человеку. Джи Джи всегда был для него Джошуа.

Он заметил удивленное выражение лица Ильдарии при использовании его имени, а затем Люциан сказал: — Тогда зови его Джошуа, Анджелина. По крайней мере, в такие моменты».

Когда Джи Джи взглянул на пару, на странный комментарий, Ильдария нахмурилась и объяснила: «Он снова очень грубо читал мои мысли, и» — ее хмурый взгляд стал мягче, — «я подумала, что мне нравится твое имя, и мне неудобно называть тебя Джи Джи когда мы… близки, — сказала она, краснея, и тут же продолжила. «Это прозвище, и в такие особые моменты оно кажется неуважительным или безличным».

— И я предложил ей использовать твое настоящее имя, — закончил Люциан, когда она замолчала.

К большому удовольствию Джи Джи, Ильдария закатила глаза. Очевидно, она ничуть не испугалась власти и положения этого человека. По крайней мере, показывать этого не собиралась. Он подозревал, что на протяжении столетий ей приходилось делать храброе лицо.

Игнорируя Люциана, Джи Джи встретил ее взгляд и сказал: «Я понимаю. Как ты думаешь, почему я стал называть тебя Ангелом в наших общих снах и вне их?

— Потому что это ее имя, — сухо сказал Люциан.

Теперь настала очередь Джи Джи закатывать глаза. Но либо Люциан не заметил, либо решил проигнорировать это, сказав Ильдарии: «Ты должна использовать имя, которое тебе дали. Это то, кто ты есть. Кем твоя семья хотела, чтобы ты была».

Джи Джи заметил, как сжалась челюсть Ильдарии во время лекции Люциана, и решил, что необходимо сменить тему. Повернувшись к пакету с беконом, который он только что достал из холодильника, он спросил: — Ты голоден, Люциан?

— Проголодался, — мягко сказал Люциан, усаживаясь на стул у острова.

— Я думала, ты хочешь поговорить о южноамериканских силовиках, — лаконично сказала Ильдария.

— Мы можем поговорить, пока ждем, пока Джошуа приготовит бекон и яйца, — легко сказал Люциан.

Джи Джи открыл пакет с беконом и начал выкладывать полоски на сковороду, которую поставил на две конфорки плиты. Как только последний кусок был готов, он поставил первую порцию бекона в духовку, чтобы он оставался теплым с картофелем и тостами.

«Кофе или чай?» — спросила Ильдария немного отрывистым голосом.

— Чай, — сказал Люциан, и, когда Ильдария просто уставилась на него, он добавил: «Пожалуйста», — подумав.

Джи Джи подозревал, что Люциан не привык говорить «пожалуйста» или «спасибо». На самом деле, он был почти уверен, что тот не знает таких слов. Мужчина не удосуживался поздороваться и попрощаться во время телефонных разговоров. Джи Джи не думал, что Люциан намеренно груб, он просто был очень резким человеком, привыкшим отдавать приказы. Приказы обычно не включали «пожалуйста» или «спасибо», если только вы не были в ресторане.

— Итак, — наконец сказал Люциан, когда Ильдария поставила перед ним чашку чая и отступила назад, выжидающе глядя на него. — Южноамериканцы не пытались вас похитить.

«Что?» — недоверчиво спросила Ильдария. Скрестив руки и хмыкнув, она покачала головой. «Они лгут».

— Они не могут мне лгать, — просто сказал Люциан. «Я читаю их мысли. Они прибыли, чтобы пригласить тебя обратно в Южную Америку от имени главы их Совета Хуана Вильяверде.

Рот Ильдарии сжался при этом имени, и она прорычала: «Меня не волнует, читаешь ли ты их мысли. Возможно, им сказали просто попросить меня вернуться, но если бы я отказалась, им бы приказали забрать меня».