Бессмертный флагман (Чкалов)

«…спустя четыре часа (после старта. — А. М.) на горизонте распростерлась пелена тумана, в которую самолет „вими“ вошел, словно в прачечную».

«Машина летела в тумане наугад. Много хлопот доставлял летчикам холод…»

«…спустилась ночь. Снова самолет окружили облака… Уже восемь часов длился полет».

«…по кабине застучал лед… Моторы стали работать с перебоями. Алкок заметил, что биплан покачивается. Он обернулся назад. Кровь застыла в его жилах. Браун уже перелез через борт кабины. Шатаясь, он встал на нижнем крыле, потом стал медленно сантиметр за сантиметром… пробираться к мотору…»

«Браун добрался до мотора. Ножом он стал скоблить лед с карбюратора… Потом на высоте 1000 метров над Атлантикой он осторожно пополз назад…»

«Пять раз проделал Артур Уиттен Браун этот опаснейший путь по крылу».

«Наступило утро…»

«Наконец Браун увидел землю… Над лугом возле радиостанции Клифленд они пошли на снижение. При посадке „вими“ врезался в забор, но летчики остались невредимы».

Так в 1919 году(!) был пересечен Атлантический океан.

Приз «Дейли мейл» Алкок и Браун получили. Но настоящая, заслуженная слава обошла их стороной. Шумные овации и лавры покорителя Атлантики достались другому экипажу, достались спустя восемь лет…

Почему? Наверное, потому, что полет этот, не знающий себе равных по дерзости, оказался преждевременным…

Потом, много лет спустя, блистательный организатор французской транспортной авиации Дидье Дора напишет:

«В авиации существует своя нравственность, она-то и делает это ремесло одним из самых чистых и вдохновенных. Летчики — это люди, которые прошли особый отбор, их создает воздух и самолет…»

Эти слова в равной степени относятся и к Алкоку, и к Брауну, и к нашему Чкалову, который в том же 1919 году только еще начинал свой путь в авиации.

* * *

Из приказа № 263 от 18 августа 1921 года по теоретической школе авиации Рабоче-Крестьянского Воздушного Флота РСФСР:

«Прибывшего для прохождения теоретического курса красноармейца В. Чкалова зачислить в списки переменного состава учлетов школы на жалованье и все виды довольствия с 15 сего августа».

Учлету В. Чкалову было семнадцать с половиной лет.

«С 15 сего августа» началось исчисление его летческого стажа.

* * *

Учлеты Егорьевской теоретической школы жили в бывшем женском монастыре. В одной из келий размещались: Чкалов, Кузнецов, Махалков, Макарский.

Об этом времени вспоминает Г. Макарский, вспоминает с теплотой и улыбкой. В частности, он рассказывает такую историю. Кто-то из будущих летчиков придумал соревнование: после команды «приготовиться к отбою» ребята раздевались и укладывались в постели. Утром до команды «становись» оставались считанные минуты. Каждый вел отсчет времени в уме, каждый демонстрировал соседу «железную выдержку» и старался как можно дольше продержаться под одеялом. Задача заключалась в том, чтобы возможно позже вскочить, одеться и не опоздать в строй. Как-то все уже спрыгнули с коек и начали одеваться, а Чкалов все еще лежал. И тут раздалась команда: «Становись!»

Через каких-нибудь три-четыре секунды все были в строю. Чкалов тоже. Успел.

А дальше произошло вот что: старшина, от бдительного ока которого не скрывалось решительно ничего, приказал учлету Чкалову выйти из строя. Чкалов вышел и, как положено по строевому уставу, лихо повернулся через левое плечо кругом. Взметнулись полы шинели, и весь строй покатился со смеху — Чкалов оказался в фуражке, сапогах, шинели и… нижнем белье…

Это было поражение, это был весьма ощутимый щелчок по самолюбию строптивого юноши, всегда и во всем стремившегося быть первым…