Первый чекист

Юрий Дмитриев ДЗЕРЖИНСКИЙ * ПЕРВЫЙ ЧЕКИСТ ЭПИЗОДЫ ГЕРОИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

*

Художник Юрий Семенов

М.: Молодая гвардия, 1968

О тех, кто первыми ступили на неизведанные земли,

О мужественных людях — революционерах,

Кто в мир пришел, чтоб сделать его лучше.

О тех, кто проторил пути в науке и искусстве.

Кто с детства был настойчивым в стремленьях

И беззаветно к цели шел своей.

Я ПОМНЮ ВЕЧЕРА В НАШЕЙ МАЛЕНЬКОЙ УСАДЬБЕ, КОГДА МАТЬ ПРИ СВЕТЕ ЛАМПЫ РАССКАЗЫВАЛА, А ЗА ОКНОМ ШУМЕЛ ЛЕС… ПОМНЮ ЕЕ РАССКАЗЫ О ТОМ, КАКИЕ КОНТРИБУЦИИ НАКЛАДЫВАЛИСЬ НА НАСЕЛЕНИЕ, КАКИМ ОНО ПОДВЕРГАЛОСЬ ПРЕСЛЕДОВАНИЯМ, КАК ЕГО ДОНИМАЛИ НАЛОГАМИ И Т. Д. И Т. П. ЭТО ПОВЛИЯЛО НА ТО, ЧТО Я ВПОСЛЕДСТВИИ ПОШЕЛ ПО ТОМУ ПУТИ, ПО КОТОРОМУ ШЕЛ, ЧТО КАЖДОЕ НАСИЛИЕ, О КОТОРОМ Я УЗНАВАЛ… БЫЛО КАК БЫ НАСИЛИЕМ НАДО МНОЙ ЛИЧНО.

…………………..

ЕСЛИ БЫ МНЕ ПРЕДСТОЯЛО НАЧАТЬ ЖИЗНЬ СЫЗНОВА, Я НАЧАЛ БЫ ТАК, КАК НАЧАЛ.

Ф. Дзержинский

КЛЯТВА

Было еще раннее утро, а колокольный звон уже давно плыл над городом. Басовитый, торжественный, необычный — так звонят лишь по большим праздникам — звон этот возвещал о великом событии на Руси — о вступлении на престол нового императора Николая II.

Колокольный звон плыл над всей огромной, необъятной страной — плыл над столицей и крошечными уездными городками, над Королевством Польским, входившим тогда в Россию, и над Прибалтийским краем, во здравие нового царя молились в Финляндии и на Кавказе, в далеком Туркестане и в Сибири — всюду, где простерла свои крылья хищная двуглавая птица, провозглашали «долгие лета» государю императору Николаю Александровичу, самодержцу всероссийскому.

Пройдет немного времени, и всю страну облетит весть о страшном несчастье, происшедшем в Москве на Ходынском поле в день коронации. Разлетится весть о гибели сотен людей, и к многочисленным титулам нового императора прибавится еще один — «кровавый». Николай Кровавый — так будет называть народ последнего российского императора. И Николай II оправдает свое прозвище — реки крови прольются за годы его царствования, прежде чем окончательно переставший верить в «царя-батюшку» народ свернет шею двуглавой птице, навсегда освободив Россию от императоров и царей.

Но это будет. А пока сотни тысяч людей горячо молились за нового царя, надеясь, что этот царь, наконец, окажется добрым и облегчит их жизнь.

И уже выстраивались в шеренги солдаты, уже собирались в гимназиях и университетах студенты и гимназисты, чтоб принять присягу на верность новому императору.

Феликс шел по улице, с интересом прислушиваясь к колокольному звону, с любопытством разглядывая встречных. Здесь, в центре города, то и дело попадались празднично одетые люди, из открытых дверей костелов доносились торжественные звуки органа. «А интересно, что там?» — подумал вдруг Феликс, провожая глазами какого-то расфранченного господина.

Как хотелось бы сейчас Феликсу очутиться «там», на окраине города, где в маленьких покосившихся домиках жили виленские рабочие и ремесленники.

За последние годы население окраин увеличилось чуть ли не втрое — почти в три раза возросло количество рабочих в Вильно, и теперь число их достигало десяти тысяч. Правда, большинство работало на мелких, полукустарных заводиках и фабриках, многие были далеки от политики и борьбы, но это уже были рабочие, пролетариат, это уже была сила. И не беда, если сейчас, может быть, они молятся за нового царя, с надеждой произносят его имя. Сейчас они верят в царя, но пройдет немного времени, и они поверят в себя! Да, так будет! Разве он сам, Феликс Дзержинский, не верил в бога, не верил, что только бог может сделать людей счастливыми?!