Бессмертный грех

— Четыре рубля шестьдесят три копейки. Я сказала, что трижды извещала его по почте об ошибке, допущенной при выплате мне выходного пособия, и что их бухгалтерия должна вернуть мои деньги. Если этого не произойдет в ближайшие дни, мне придется обратиться в суд. Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь с таким пылом бился за миллион рублей, как я за свои четыре с копейками. Знаешь, Саня, я не жадная, но очень принципиальная. И не позволю всяким там меня надувать.

— Они что, действительно тебя обсчитали?

— Нет, конечно. Но скандалить всегда надо по поводу. Согласна?

— Но мы ведь ходили на разведку, — робко напомнила я.

— Самая действенная разведка — это разведка боем. Разъяренный человек способен выболтать самое сокровенное.

— Выболтал? — с большим сомнением спросила я.

— Нет. — Лиза хитро улыбнулась. — Клиент оказался слишком впечатлительным и, к сожалению, потерял дар речи. Вероятно, сумма произвела на него впечатление. Мысля исключительно в долларах, он вряд ли знает о том, что на свете существуют рубли. Ладно, про рубли, может, и знает, но про копейки — точно нет. Поэтому мой пыл… как бы сказать… его обескуражил. Но это все лирика, а главное вот что: знаешь, кого я увидела, когда вышла из кабинета? Колю! Нашего Колю Белостокова из коммерческой службы.

— Да ты что? — выдохнула я. — И что он тебе сказал?

— По-моему, он меня не заметил. Потому что был занят оказанием первой помощи секретарше-церберу.

— Занятно. — Я серьезно задумалась. Какие такие общие дела могут быть у сотрудника нашей коммерческой службы с президентом конкурирующего Издательского дома? То, что Коля — как минимум шпион, сомнений почти не вызывало. Но причастен ли он к покушениям на Пожарского?

— О чем ты думаешь? — Лиза потрясла меня за плечо. — Звони своему Васе. Таких совпадений не бывает.

— Совпадения бывают любые, — возразила я. — А вдруг этот Коля — внучатый племянник Серебряного? Или зять его тети? Или сосед по лестничной клетке?

— Особенно мне нравится последняя версия, — взвилась Лиза. — Она все объясняет. Да, Коля приперся в «Курьер», чтобы лишний раз повидать своего соседа, потому что соскучился. Двух встреч в день ему не хватает, и он обязательно забегает к Серебряному в середине дня — чисто глянуть.

— Да мало ли что может их связывать? — в свою очередь завелась я.

— Нет, это невыносимо! — Лиза возмущенно всплеснула руками. — Зачем ты его выгораживаешь?

— Затем, что сначала нужно все проверить.

— Что? Что ты будешь проверять? А главное — как? — разозлилась Лиза, но тут же спохватилась. — Вот мы и проверим. Сейчас проследим за ним и все поймем.

— Давай попробуем, — согласилась я. — Но учти, наружное наблюдение — штука сложная. Он запросто может нас засечь.

— И ничего страшного, — беспечно махнула рукой Лиза. — Наврем чего-нибудь. Типа шли мимо…

Коля появился минут через десять, но, поскольку все это время мы изо всех сил пялились на крыльцо «Курьера», ожидание показалось нам вечностью.

— Явился — не запылился, гаденыш, — по-доброму отреагировала на его появление Лиза. — Рассыплемся клоками?

— То есть? — не поняла я.

— Ну, ты по правой стороне улицы, я — по левой.

— Нет. Так он наверняка кого-нибудь из нас заметит. Пойдем кучкой.

— Кучкой так кучкой.

Мы взялись за руки и бодро зашагали вслед за Колей. Со стороны, наверное, мы являли собой весьма занимательное зрелище. Я изображала наивную провинциалку, интересующуюся красотами столицы, все время вертела головой и в немом восторге разевала рот — такая тактика наружного наблюдения представляется мне оптимальной. А вот Лиза

почему-то сочла правильным изображать девицу легкого поведения, но о-о-очень дорогую. Она шла вызывающей походкой «модель на подиуме», плавно покачивая бедрами, причем амплитуда колебаний примерно вдвое превосходила среднестатистическую.

— Ты в армии где служила? Случайно, не на флоте? — уточнила я, когда Лиза в пятый раз долбанула меня бедром.

— Намекаешь на то, что в моих глазах плещется море?

— Намекаю на то, что в моих ушах звучит песня: «Широкой походкой морскою сойду я навстречу ветрам…»

— Нет. — Лиза помотала головой. — Я служила не на флоте, я охраняла Мавзолей.

— А, помню-помню. — Я в очередной раз шарахнулась в сторону, уворачиваясь от Лизиного бедра. — Когда нас принимали в пионеры, у Мавзолея действительно что-то такое стояло.

— Если ты будешь беспрерывно тарахтеть, — одернула меня Лиза, — то на нас обязательно обратят внимание.

Тонкое, а главное, очень своевременное замечание, поскольку к этому моменту внимание на нас уже обратили все, включая младенцев в колясках и людей с безнадежно испорченным зрением.

Да и как они могли не заметить Лизу в ярко-бирюзовом костюме, в светло-бирюзовом плаще и в черных туфлях на высоких каблуках? Лизу, которая курила на ходу, держа сигарету между средним и безымянным пальцем? Лизу, которая гордо шла навстречу ветрам и тащила за собой меня, нисколько не смущаясь разницей наших экипировок, — она вся из себя, а я — в старых джинсах, свитере и с рюкзачком на плече.