Бессмертный охотник (ЛП)

Дани подняла глаза на него и открыла рот, собираясь заговорить, но потом закрыла и покосился на сестру, когда Стефани застонала. Деккер проследил за ней взглядом, он увидел, что Мортимер выключил телефон, но девушка была более беспокойной, она начинала драться и вырываться, что ее стало трудно держать даже двумя руками. Деккер заставил себя отойти от стены, с облегчением обнаружил, что, хотя его ноги чувствовали себя немного слабыми, они больше не дрожали под его весом. Обняв Дани, он посмотрел на дядю и сказал:

— Мы должны доставить Стефани обратно в дом и связать ее.

Люциан кивнул и покосился на Мортимера. Он поднял брови.

— Ты главный.

Деккер слегка улыбнулся, когда Мортимер закатил глаза на это. Единственный главным, когда был Люциан здесь, был сам Люциан. Он брал под свой контроль большинство ситуаций, или позволял другим брать контроль, пока они не принимали решение, с которыми он не был согласен, тогда он брал контроль на себя.

— Джастин, — сказал вдруг Мортимер.

— Да? — спросил младший бессмертный из недр соседней комнате.

— Ты отвезешь этих четверых обратно в дом.

Джастин подошел к дверному проему и взглянул на Люциана, Стефани, Деккера и Дани, а затем зашел обратно в комнату, прежде чем кинуть взгляд на Мортимера, чтобы спросить:

— А как же сын Леониуса?

— Я позабочусь о нем и смертных, — ответил Мортимер, пройдя мимо девушки к Джастину.

— Что если кто-то вызвал охрану или полицию на этот шум? — спросил Деккер, когда вдруг эта мысль пришла ему в голову.

— Я уже позаботился о них, — сказал Мортимер спокойно. — Я позвонил ребятам внизу, пока ждал, когда дверь откроют. Они позаботились о безопасности отеля и пообщаются с полицией, если та появится.

Деккер кивнул, думая, что Люциан, очевидно, принял правильное решение поставив Мортимера главным. Он будет хорошим начальником для них.

— Вот. — Люциан снял свое длинное пальто и передал его в руки Деккера. — Жарко, но скрывает беспорядок на твоей груди.

Деккер взглянул на свою окровавленную рубашку и отверстие, открывающее ужасную рану, и отпустил Дани, чтобы принять пальто. Она немедленно начала помогать ему надеть его, но это по-прежнему причиняло ему немало боли.

— С тобой все в порядке? — спросила она обеспокоенно, следя за его потеющим лицом, когда застегивала четыре верхние пуговицы на нем.

Несмотря на боль, от которой он страдал, Деккер слегка улыбнулся и кивнул. Пулевое ранение или нет, он был в порядке сейчас, когда она благополучно была рядом с ним… и он собирался сделать все чертовски возможное, чтобы она осталась там.

— Пойдем. — Люциан направился к двери, говоря: — Пойдем по лестнице, чтобы не привлекать слишком много внимания.

— По лестнице? — пожаловался Джастин, поднимая Стефани, чтобы следовать за ними. — Это — четырнадцать этажей.

— Тринадцать, — исправила Дани, когда Деккер позвал ее следовать за ними. — Это действительно тринадцатый этаж. Они просто называют его четырнадцатым, потому что слишком многие суеверные люди отказываются останавливаться на тринадцатом этаже.

Джастин хмыкнул, маневрируя к двери, поворачиваясь боком, чтобы внести Стефани через нее.

— Я могу понять, почему. Это означает, что сын Леониуса действительно был в номере 1313, и что ему не повезло.

Деккер увидел, что Дани слабо улыбнулась. Но улыбка исчезла, когда они вышли в коридор и она спросила:

— Что Мортимер сделает с Двадцать первым и его жертвами?

Деккер вел ее по коридору вслед за остальными.

— Он убьет Двадцать Первого, что будет вынесено Судом, а затем, вероятно, сделает анонимный звонок, что он отчетливо слышал крики из 1413 так, что смертные органы смогут найти и помочь его жертвам.

Дани молчала, пока они шли к двери на лестничную клетку и прошли через нее. Джастина и Люциана уже не было видно, но они могли слышать их шаги на следующем пролете.

— Стефани никогда не сможет вернуться домой, да? — Сказала Дани, когда они начали спускаться вниз по лестнице. Ее слова были пронизаны грустью.

Деккер решал, должен ли он напомнить ей, что Стефани имела только один шанс из трех быть в здравом уме, но потом решил не добавлять ей переживаний. Она скоро вспомнит об этом сама.

— Нет, не сможет. Никак не получиться скрыть то, что с ней произошло от родителей. Она подросток и вновь обратившаяся и будет постоянно кормиться некоторое время… и для нее есть необходимость постоянно держаться подальше от солнца, а еще если она поранится, на ней все заживет быстрее, чем если бы она была смертной… — Он покачал головой. — Нет, она не может вернуться домой.

— Я не думала об этом, — призналась несчастно Дани. — Я только думала о Леониусе.

— О Леониусе? — спросил Деккер.

— Он сказал, что хочет, чтобы Стефани и я родили ему сыновей, чтобы заменить тех, кто погиб на этой неделе, — сказала она ему. — И когда он тащил меня в коридор он сказал, что мы должны оставить ее сейчас, но он вернется за Стефани. — Ее рот сжался. — Мои родители никогда не смогут защитить ее от него.

— Мы сможем.