Бессмертный охотник (ЛП)

— Нет смысла оставаться здесь. Мужчины искали, и Дани нет в торговом центре, — сказал он, двинувшись к машине Сэм. Она оставила ее так, чтобы Дани смогла найти ее, если потеряется. По крайней мере, сама Сэм уже уехала домой, полчаса назад с одним из мужчин. Бытовую технику и одежду она забрала с собой. Продукты так никто и не купил.

— Деккер прав. Оставьте двух мужчин во внедорожнике ждать здесь до закрытия торгового центра на всякий случай, если Дани потерялась там, и мы упустили ее, — приказал Люциан, Деккер открыл машину и сел в нее. — Остальным вернуться к поиску отступника и Стефани.

Деккер закрыл дверь и засунул ключ в замок зажигания. Он уже запустил двигатель, когда пассажирская дверь открылась, и Люциан скользнул на сиденье рядом с ним.

Когда Деккер поднял бровь, тот сказал:

— Я еду с тобой. Джастин водит как лошадиная задница.

Рот Деккера дернулся на едкое замечание, в основном потому, что это неправда. Джастин, не стесняясь, использовал скорость, когда это необходимо, но в остальном он был очень хорошим водителем. Однако, это была не настоящая причина, почему его дядя решил ехать с ним. Деккер подозревал, что это потому что он волновался о том, как Деккер все это воспринял.

— Я никогда не волнуюсь, — зарычал Люциан, одевая свой ремень безопасности.

Деккер рассмеялся жесткий смехом неверия.

— Да, я знаю. Ты бессердечный ублюдок. и ты все еще читаешь мои мысли.

Люциан не ответил.

* * *

— Вставай.

Дани моргнула, ее глаза открылись, увидев, что она сидит на переднее пассажирском сиденье пикапа. Она чувствовала слабость, небольшую тошноту, и ужасный стук в ее голове. Поморщившись, она села, быстро закрыв глаза, когда салон автомобиля начал кружиться в тревожной манере.

— Да, я знаю. Я слишком сильно ударил тебя, и теперь ты чувствуешь себя ужасно, — последовал нетерпеливый комментарий с право. — Но у всех свои недостатки. Теперь, давай. Вставай и выходи. Мы на месте.

— Где мы? — спросила Дани нечетко, заставляя свои глаза снова открыться. К ее облегчению, мир не кружился на этот раз. Осторожно повернувшись, она посмотрела на человека, стоявшего снаружи, держащего дверь открытой. — Кто ты?

Он поднял брови в вопросе, а потом защелкал своим языком в притворном разочаровании:

— Я забыл представиться, не так ли? Это на меня не похоже. Леониус Ливиус второй к вашим услугам. — Он низко поклонился, что напомнило ей о фильмах эпохи Возрождения, а затем выпрямился и подмигнул, добавив, — Вы можете называть меня Лео.

— Дайте угадаю, — сказала она устало. — Вы родились и выросли в эпоху Возрождения?

— Очень хорошее предположение, но нет. Увы, я родился гораздо раньше, — заверил он ее. — Я, правда, наслаждался той эпохой. Длинные бальные платья были очень элегантны и помогали скрыть любые порезы, которые я делал, когда искал пищу. Я мог держать женщину месяцами до того, как найти ей замену, если был осторожен, не забирая слишком много крови.

Дани вспомнила форму тела в овраге и задавалась вопросом, что случилось бы с ними, оставаясь они в живых в течение месяца, их кровь истощали бы, их жизнь ускользала бы в то время как этот человек и другие, издевались и насмехались бы над ними. Это может быть было то, что происходило со Стефани прямо сейчас.

— Конечно, с той откровенной одеждой, что вы девочки носите в настоящее время, это не возможно.

Дани взглянула на себя сверху вниз, растянутый топ и шорты, и подумала, что он прав. Вспоминая краткую, мрачную картинку, когда она посмотрела тогда на трупы, она вспомнила порезы на всех крупных артериях у женщин в овраге.

— Чтобы удержать женщину на какой-либо срок, теперь необходимо либо спрятать их, либо одень на них платье и на себя, как хиппи. Мои сыновья, кажется, не возражают, но я нахожу это довольно грубым и неприятным стилем. — Он пожал плечами, а затем добавил: — Но каждый делает то, что должен.

— Люди на поляне все были вашими сыновьями?

— Да они моя сыновья. — Он подчеркнул настоящее временя.

Дани проигнорировала это.

— И тот, кто забрал мою сестру тоже?

— Ах да, милая Стефани. Она красивее, чем ты, — прокомментировал он, посмотрев на нее. — И так же превосходный экземпляр. Двадцать один навел ей настоящий лоск. Могу сказать точно.

— Двадцать один? — повторила она, растерянность и беспокойства за сестру боролись в ней нее.

— Леониус двадцать первый, — пояснил он. — Двадцать один для краткости.

— Ты назвал всех своих сыновей Леониусами? — медленно спросила Дани, с трудом соображая.

— Конечно. Меня назвали в честь моего отца и это правильно, продолжить традицию, так что мой первый сын был Леониусом третьим, и так далее.

— Да, но…

— Но, но, но, — перебил он нетерпеливо. — Мы говорили о сладкой крикунье Стефани.

Дани закрыла свой рот.

— Разве ты не собираешься спросить меня, все ли с ней все в порядке?