Бессмертный охотник (ЛП)

— Ты знаешь о Николасе, брате Томаса и Жанне Луизы? — спросила Ли с любопытством.

Рейчел кивнула.

— У меня были проблемы с питьем крови, когда я впервые обратилась. Томас помог мне. Он сказал, что у его невестке была такая же проблема, и он подкинул мне пару соломинок. Я не знала о нем, пока не поговорила с Жанной Луизой на предсвадебном приеме Кейт и спросила ее о братьях и сестрах. Она сказала, что у них никого нет, только она и Томас.

Ли кивнула:

— У нас был подобный разговор, она сказала мне то же самое. Я думаю, что она плохо восприняла то, что Николай стал отступником.

— Да, — пробормотала Рейчел, а потом закончила: — Я не сомневалась тогда, то что Томас сказал, я не была уверена, правильно ли я его поняла или нет, поэтому я подождала, пока не смогла спросить Этьена об этом, и он рассказал мне о Николасе.

Тишина на мгновение повисла в комнате, а затем Ли спросила:

— Почему это так ужасно, что Лео обратил Дани? — Когда все повернулись, посмотрев на нее, она пожала плечами и добавила, — Я имею в виду, Морган был отступником, и он изменил меня, и никто, казалось, не беспокоился об этом, но все, кажется, супер расстроены, что этот отступник, Лео, изменил Дани.

— Потому что Лео не просто отступник, он ноуфангерс, — тихо сказал Деккер.

— Я знаю, но клыки действительно так важны? — спросила она. — Я имею в виду, мы все равно пьем кровь из пакетов.

— Это не в этом, — пояснила Рейчел: — По словам Бастиана, обращение в ноуфангерс опасно.

— Почему? — спросила с любопытством Сэм.

Когда никто больше не ответил, Деккер мрачно сказал:

— Потому что это означает, что у нее есть только один шанс из трех, на благополучный результат, edentate, не хватает лишь клыков, но в остальном они похожи на нас.

Глаза Сэм расширились от ужаса.

— Ты хочешь сказать, что она может умереть?

Он помялся, а потом признался:

— Один случай из трех.

— Итак, каждый третий умирает и каждый третий благополучно обращается. — Она остановилась и подняла брови. — Что же происходит с еще одним из трех?

— Они становятся ноуфангерс, сумасшедшими, как Леониус. — ответил Этьен, когда Деккер остался молчалив.

Деккер сглотнул внезапно образовавшийся комок страха, застрявший в его горле, когда они все повернулись, чтобы посмотреться на Дани. Он предпочел бы, чтобы Дани умерла во время самого изменения, чем увидеть, как она становиться такой же как Леониус. Если это произойдет, ее либо усыпят, как бешеную собаку, либо будут держать взаперти остальную часть ее жизни, которая вполне могла быть вечной. Деккеру не хотелось бы видеть Дани взаперти, но он не знал, способен ли лишить ее жизни, если она станет одной из трех, кто сошел с ума. Она была его спутницей жизни. Она, также была тем, о ком он заботился и даже любил в тот короткий период, что они были вместе. В ней было так много, что его восхищало, он не мог помочь… и сейчас он столкнулся с возможностью потерять ее.

* * *

У нее во рту был ужасный вкус. Это первое, что осознала Дани, когда начала просыпаться. Это и тот факт, что у нее во рту было настолько сухо, что ее язык чувствовался, как рулон использованной наждачной бумаги. Гоняя его по рту, она попыталась выработать хоть какую-нибудь слюну, но то немногое, что ей все же удалось сделать, лишь ухудшала вкус во рту.

Скривившись, Дани открыла глаза и оглядела спальню, это была та же, которую она использовала в первую ночь в доме силовиков, а затем она все вспомнила и резко села. Что-то коснулось ее руки, и посмотрев вниз, она сердито сжала губы, когда она увидела, что ее запястья обвиты веревками, уходящими под матрас. Дани дернула за них, немного удивившись, когда потертые концы появились и почти ударили ее по лицу.

У нее было смутное воспоминание о пробуждении, о том, что она нашла себя привязанной, но… судя по потертым концам… выглядело так, как если бы веревки были стерты. Ее взгляд скользнул на ноги, две веревки обвивали ее лодыжки. Она все еще была в одежде, которая была на ней, когда она была похищена из торгового центра.

Игнорируя веревку, она осторожно осмотрелась. Комната была пуста, как будто это был первый день, когда она проснулась здесь… разве что пакеты одежды от похода по магазинам, аккуратно были сложены у стены.

Она может переодеться в чистую одежду, подумала Дани, а потом поморщилась при мысли о том, что натянет хорошие чистые вещи на менее чистое тело. Она чувствовала себя потной, как будто она отработала восьмичасовую смену за фритюрницей.

Дани поморщилась и начала подползать к краю матраса. Затем она положив одну руку на стену, заставила себя подняться на ноги. Она была такой же неуклюжей, как новорожденный жеребенок, когда, наконец, распрямилась. Она ненадолго закрыла глаза и прислонилась к стене, пока дрожь, вызванная большой активностью, немного не спала. Затем она осторожно пошла к двери ванной, и ее рука скользила вдоль стены, пока она шла, готовая прижаться к ней, чтобы удержать вертикальное положение, так как ее ноги подгибались.