Бессмертный полк. Истории и рассказы

Мой папа, Волков Емельян Степанович, родился 20 сентября 1915 года. До войны успел отслужить на Дальнем Востоке. В 1940 году демобилизовался, вернулся домой, женился, маму звали Варей, она сразу забеременела, и когда началась война, папу сразу призвали Невельским военкоматом, пришлось ему оставить жену на 9-м месяце беременности. Уже через 2 недели в нынешней Псковской (тогда Великолукской) области были немцы. Моя старшая сестра Лена родилась 10 июля 1941 года. Папа рассказывал, что их без обмундирования, с одной винтовкой Мосина на троих отправили по железной дороге в Дно. Когда их состав туда прибыл, там уже были немцы, папа был ранен в руку, но это ранение не отражено в документах, так как официально ему помощь не оказывали. Он пробрался еще с одним призывником в родную деревню Ужакино на Псковщине, а там немцы стояли в домах, выгнав из них жителей. Люди жили в хлевах со скотом. Мама прятала папу в овраге и лечила его, осколок так и остался в ране до конца его дней. Когда рана затянулась, его товарищ уговаривал папу уйти в лес, но отец был уже бывалый солдат и знал, что такое присяга. Он сказал, что если не вернется в строй, то его объявят предателем и что он будет переходить линию фронта и искать часть. Когда он уходил, то сказал маме, чтобы, когда немцев выгонят и восстановится советская власть, пусть она зарегистрирует Лену 1942 годом: «Если меня убьют, ты хотя бы лишний год будешь получать за меня пенсию». Те дети голодали и выглядели заморышами, и, когда в 1944 году оккупантов изгнали, заработали сельсоветы, мама так и сделала, тогда многие так делали. Папа еще три раза был ранен: у него было прострелено легкое, и после войны была угроза развития туберкулеза, лечили в Ленинграде, еще дырка в шее была, но самое тяжелое ранение – брюшное, как он говорил – руками кишки засунул и держал, пока не подобрали санитары, 6 месяцев он лежал в госпитале в Сочи. Всю жизнь восхищался самоотверженной работой военврачей – оперировали в полевых условиях под бомбами. Войну прошел отец с первого до последнего дня, закончил в Вене. Воевал в разных армиях – Рокоссовского, Конева, освобождал в том числе и Краснодар. Когда он приезжал ко мне в 80-е годы, я поражалась, как он хорошо помнил город (по Красной ходили трамваи, говорил он). Потом спросил, как доехать до Пашковской, там стоял их полк, поехал и возвратился под хмельком, я стала его ругать, потому что ему совсем нельзя было пить – стенокардия, гипертония последней стадии, задыхался, как астматик – все последствия ранений, – а он мне говорит, что в трамвае однополчанина встретил – такой счастливый, словно молодость свою фронтовую вернул. Он говорил, что то время хоть и страшное было, но зато каждый человек был как на ладони, и если уж на войне сдружился, то это на всю жизнь. К несчастью, ему своего фронтового друга лично пришлось хоронить, и такого друга он больше не встретил. Папа не очень любил рассказывать о войне, если смотрел фильм, то всегда давал комментарий, где правда, а где вымысел. Очень высоко отзывался о Жукове, книга его воспоминаний была у него, можно сказать, настольной. Здесь на фото папа запечатлен в Будапеште. Медаль «За отвагу» он получил, когда доставил на батарею на передовой машину с боеприпасами под непрерывным огнем немецких бомбардировщиков, а у наших уже закончились боеприпасы. Он говорил, что вел машину зигзагами и каждую секунду ждал, что какой-нибудь осколок попадет в кузов и все будет кончено. Еще папа говорил, что погибали, по большей части, те, кто пришел со школьной скамьи, – многие даже не успели ни одного выстрела сделать. А я, говорил отец, по свисту уже мог определить, где разорвется снаряд. И еще много случаев рассказывал просто мистических, когда он избежал смерти. Потом он спас командира, и его представили к ордену Красной Звезды, но, пока документы ходили по инстанциям, получилась вторая медаль «За отвагу». Еще у него медали: «За освобождение Белграда» (там нас встречали, говорил он, лучше всего, прямо на руках носили), «За взятие Будапешта», «…Бухареста», «…Вены», ну и, конечно, много памятных медалей и орден Отечественной войны II степени. Папа был очень начитанный человек, с ним любили общаться мои ровесники, всегда говорили, насколько у него незашоренный взгляд на все события. С мамой они прожили более полувека, нас у них трое было. Мне все завидовали, какая у нас дружная семья, я за всю жизнь не слышала, чтобы папа на маму повысил голос, и нас не разрешал наказывать, мы с братом, напроказив, не шли домой, пока не увидим, как отец возвращается с работы, и несемся к нему со всех ног. Мама пережила его на 4 года – папа ушел в 1994-м, а мама в 1998-м, и очень долго она не могла поверить, что папы нет, тосковала очень.

Зинаида Емельяновна Любимова

Дед полка

Выпненко Петр Яковлевич (1872–1976)