Бессмертный полк. Истории и рассказы

Мама в квартире была единственным подростком. Детей помладше удавалось эвакуировать с детскими учреждениями, те, кто постарше, работали на предприятиях и часто там попадали под эвакуацию. А мама не подходила ни под одну из этих групп. Когда, кто-то в квартире умирал, ее просили – Зойка отвези, пожалуйста. И они с подругой, такого же возраста, везли. Сбор умерших (как жутко звучит) находился в районе Люблинского переулка. Там лежали штабеля покойных, так как вывозили нечасто. Хоронили умерших этого района, на Пискарёвском кладбище. За время войны и блокады у людей притупилось чувство страха. Когда в квартире умерла очередная соседка, и девочки повезли ее в последний путь по району, кто-то из них предложил, давай посмотрим, увезли ли тетю Валю. Они нашли ее, с обрубленным пальцем, на котором было раньше обручальное кольцо. Никому в квартире не пришло в голову его снять, а тут, среди груды мертвецов, кому-то это понадобилось. От увиденного домой бежали, сколько было сил.

В доме на Усачёвом жили семьи маминых одноклассников, которые также сиротели и теряли своих близких.

От бомбежек со временем не прятались, привыкли. Но документы всегда носили с собой. На крыше дома дежурили по очереди, сбрасывали зажигалки. Мама часто подменяла ослабших соседей. А позже ездила рыть окопы.

Напротив дома упал снаряд и долго торчал, не разорвавшийся, потом это место сровняли. Местные жители говорили, что снаряд так и остался там, в земле. Я в это верила и верю сейчас, ведь все, о чем пишу, я узнала со слов очевидцев.

Мама помнила, как по Садовой (улица 3-го Июля) вели пленных немцев, и как еще не окрепшие от голода и горя женщины, отдавали им свой хлеб. И она носила сигареты, ей уже на паек они были положены.

На фото – сентябрь 1943 года, маме 15 лет, бабушке только 39. Лица светлые, ведь самая страшная блокадная зима 1942 года пережита. Но какой отпечаток она оставила на их лицах, душе, сердце.

Грачёвы

После войны, в опустевшую квартиру стали съезжаться новые жильцы. Рядом в комнату поселился военнослужащий с женой. Он только что вернулся из Германии, вероятно там работал какое-то время. Они привезли необычную мебель. Женщина была модно по-европейски одета и у нее была красивая немецкая кукла, она звала ее Эльза. Даже я запомнила эту куклу.

Уже много лет прошло после войны, мы жили на другой стороне Фонтанки, шли к бабушке через Египетский мост, и я, помню, видела своими глазами, как вдоль моста стояли и просили милостыню – инвалиды войны без ног, с наградами на груди. Впоследствии их всех из города, переселили на закрытую территорию острова Валаам.

А теперь, проезжая мимо дома 2 на Усачёвом переулке (сейчас пер. Макаренко), всегда преклоняюсь перед ним и его жителями и прошу поддержки в трудных жизненных ситуациях.

Я отношусь к тому поколению, кто еще разговаривал и видел участников и очевидцев того времени, поэтому описала все по их рассказам.

Ирина Георгиевна Деркаченко

Игры со смертью

…Когда началась война, жительнице деревни Дьяково – Ольге Фёдоровне Тынковой – исполнился 41 год. Она была счастливой матерью: вдвоем с мужем, Андреем Нефёдовичем, растила восьмерых детей. Старшей дочери Наде было 15 лет, самой младшей Оле – всего пять месяцев. Разве думали родители, какое тяжкое испытание выпадет на их долю.

В октябре в Дьякове появились немцы. Они заходили в дома, отбирали у мирных жителей домашнюю живность, продукты. С первого дня оккупации тревога за детей прочно поселилась в материнском сердце. В постоянном страхе шли дни, недели…

Вечером 24 декабря 1941 года к Дьякову подо шли наши войска. Это были передовые части 18-й кавалерийской дивизии. Фашисты забеспокоились, стали спешно укрепляться. «Теперь уже недолго вам хозяйничать», – думала Ольга Фёдоровна, следя за действиями гитлеровцев.

На следующий день на помощь нашей кавалерии подошли пехота, танки. Решительным ударом фашисты были выбиты из деревни. Со слезами на глазах обнимали дьяковцы своих освободителей. Из убежищ возвращались в свои дома, начали топить печи, готовить пищу. Бой откатился на запад, к Озерецкому. И вдруг – звуки его стали ближе, громче. На улицах Дьякова стали рваться снаряды, мины, со свистом проносились осколки. Жители деревни торопливо одевали детей, хватали узелки с едой и снова бежали в укрытия. Лишь позднее они узнали, что фашисты бросили в бой резервы и потеснили наши наступающие части. Целых три часа длилось сражение на дьяковских улицах. Рвались снаряды, горели наши и немецкие танки, кипели рукопашные схватки – ничего этого Ольга Фёдоровна не видела: она сидела в убежище, прижимая к себе перепуганных детей.

В результате боя немцы снова захватили западную часть Дьякова, в восточной закрепились советские воины. Линия фронта огненным швом пролегла посередине деревни. Убежище оказалось на нейтральной полосе. В нем – женщины, старики, дети. Так начался для этих людей самый жуткий в их жизни кошмар, продолжавшийся 21 день и 21 ночь.