Бессмертный полк. Истории и рассказы

Он замер, с удивлением глядя на кричавшего военного с петлицами старшины. Тот уже спокойнее произнес:

– Мины!

И показал на торчавшие из земли усики немецкой мины. До них оставался всего шаг. Это были усики от прыгающей мины – «шпринг-мины», как её называли немцы. Мины имели два заряда: первый выбрасывал мину из земли на высоту один метр, второй разрывал мину. Она начинялась маленькими стальными шариками, которые поражали всё на 50 метров вокруг. В том месте на мины наскочили наши кухни, которые везли на передовую солдатский завтрак. Так что, пока взвод минировал под носом у немцев, те минировали в нашем тылу.

«Повезло мне!», – подумал лейтенант и повел дальше свой взвод, выполнивший поставленную боевую задачу.

Конец войны в мае 1945 года гвардии капитан Евгений Николаевич Дроканов встретил на берегу Эльбы в должности адъютанта старшего (начальника штаба) 87-го отдельного гвардейского саперного батальона 75-й гвардейской стрелковой дивизии.

В Советской армии он служил до 1976 года и ушел в запас в звании полковника инженерных войск. Прожил без малого 90 лет. У него выросли два сына, пять внуков и внучек, семь правнуков.

Илья Дроканов

До Берлина оставалось 60 километров…

Дудченко Алексей Иванович (1919–2000)

В первых числах февраля 2016 года минул 71 год со дня завершения Висло-Одерской операции (12 января – 3 февраля 1945 года), одной из крупнейших стратегических операций Второй мировой войны, в результате которой советскими войсками была освобождена почти вся Польша, и они перешли в наступление на Берлин. В этой грандиозной операции участвовали войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов при содействии левого крыла 2-го Белорусского и правого крыла 4-го Украинского фронтов, а также 1-й армии Войска Польского.

Не уверен, что мой отец, Дудченко Алексей Иванович, знал тогда название этой операции, но воевал он именно там в должности начальника штаба 1079-го стрелкового полка 312-й Смоленской стрелковой дивизии 1-го Белорусского фронта.

…Батя не любил вспоминать о войне. А рассказать мог бы очень многое, но не хотел. Без сомнения, тяжело ему пришлось, как и сотням тысяч солдат и офицеров, добывать Победу в той страшной войне. Ему повезло – он не видел Аушвиц – Освенцим, который освобождали соседи – войска 1-го Украинского.

Пожалуй, один из немногих эпизодов, о котором отец мне поведал, был связан с цейссовским немецким полевым биноклем, перешедшим ко мне по наследству. Вот что он мне рассказал.

В апреле 1945 года в густом тумане в районе Зееловских высот под Берлином он случайно столкнулся с немецким офицером. Оба они выхватили пистолеты и застыли, буравя глазами друг друга. Стрелять первым никто не решался. Поединок нервов через пару-тройку минут закончился не в пользу немецкого офицера: он сорвал с себя полевую сумку, снял с шеи бинокль и бросился бежать, оглядываясь в ожидании выстрела. Отец решил не стрелять.

Я думаю, если бы он был в числе бойцов и командиров, увидевших последствия зверств фашистов в концлагере Освенцим, он бы, наверное, без сожаления застрелил того обер-лейтенанта на Зееловских высотах…

У моего отца, полагаю, была почти типичная биография для ребят послереволюционного поколения начала 20-х годов. Он, крестьянский парнишка из села Хоружевка Сумской области (Украина), окончил сельскохозяйственный техникум, получил специальность агронома, но любовь к живописи была настолько сильна (он рисовал с детских лет), что он, наперекор отцу, поступил в Одесский художественный институт. Первый курс закончить не удалось – призвали в армию. Не прошло и двух лет, как началась война.

…В конце июля 1941 года мой будущий отец, командир отделения, принял первый бой под городом Борисовом (Белоруссия), а закончил войну майором – начальником штаба 1079-го стрелкового полка 312-й стрелковой дивизии (1-й Белорусский фронт, командующий – маршал Г. К. Жуков) в Берлине. О том, как отец воевал, свидетельствуют пять боевых орденов (в том числе два – Красного Знамени) и множество медалей, включая польскую – «За Варшаву».

Лейтенант Дудченко после окончания офицерских курсов. Апрель 1942 г.

После смерти отца в 2000 году, разбирая его архив, я нашел немецкую карту, на которой красным карандашом был отмечен его боевой путь до столицы гитлеровского рейха. Фронтового дневника отец не вел, остались отдельные разрозненные записи, сделанные им уже через много лет после войны. Вот одна из них.

«…1 марта 1944 года в боях за станцию Пустошка (Калининская область) я получил пулевое ранение в голень правой ноги. Ощущение было такое, как будто кто-то ударил по ноге дубиной. Повезло – пуля кость не задела. Отправили в Осташков, в госпиталь. Лечили недолго, и в том же месяце я вернулся в родной полк.