Бессмертный принц (ЛП)

Он толкнул меня, и крик сорвался с моих губ, когда я перевалилась через край, по спирали падая в глубины тьмы. Я потеряла все из виду, проваливаясь все глубже и глубже в небытие, и только один звук нашел меня среди всего этого. Келли плакала, разбиваясь вдребезги где-то без меня, но прежде, чем я успела хотя бы попытаться найти ее, земля устремилась мне навстречу.

Я резко села в постели, вцепившись пальцами в простыни и тяжело дыша, с трудом вдыхая и выдыхая воздух из легких.

— Келли, — выдохнула я, чувствуя ее так близко, но в то же время так невероятно далеко.

Во сне, я чувствовала ее гораздо ближе, а просыпаясь мне всегда казалось, что ее пальцы скользят по моим. Но на этот раз все было хуже. Я слышала ее, я чувствовала ее боль из-за чего-то, чего я не могла понять.

Переводя дыхание, я попыталась напомнить себе, что это всего лишь сон, каким бы ярким он ни был. Это было нереально. Единственное, что было точным и правдивым, — это горькая реальность, смотревшая на меня в ответ. Однако из-за этого сна на меня навалилась тяжесть, как будто к моему сердцу был привязан груз. Я не знала почему, но Кошмар, казалось, тоже это чувствовал, излучая странную, нездоровую атмосферу.

Я просунула руку под подушку, провела большим пальцем по теплой рукояти, и он расслабился от моего прикосновения — если, конечно, клинок мог расслабляться.

Дверь открылась, и я отдернула руку от лезвия, вызвав острую боль в раненом плече.

Я подавила стон, но Эрик отчетливо услышал его, направляясь ко мне, одетый по случаю дня в свой королевский наряд. Пожалуй, он выглядел даже более царственно, чем обычно: его темно-синий пиджак был отделан золотом, а символ дерева, вышитый на нагрудном кармане, был более эффектным, чем те, что я видела раньше.

— Доктор оставила тебе еще обезболивающего. — Он указал на тумбочку, где стояла маленькая белая бутылочка.

— Они мне не нужны, — твердо сказала я. — Я бы предпочла твердо стоять на ногах и сохранять острый ум среди кучки кровососов. Кроме того, Келли и папа скоро будут здесь, верно?

— Я жду новостей от генерала Вульфа. Но да, я полагаю, что их прибытие не за горами, — сказал Эрик, и у меня по коже побежали мурашки, когда я подумала, решил ли он, о чем собирается попросить меня в обмен на свободу отца.

— Ты выяснил что-нибудь еще о взрыве? У тебя есть какие-нибудь доказательства, что это был Фабиан? — Спросила я.

— Мои люди занимаются этим, — сказал он, и на его лбу появилась морщинка.

— Верно… но… ничего не изменилось? — Спросила я, имея ввиду план, согласно которому я должна выбрать Фабиана. Эрик моргнул, его пепельный взгляд скользнул по мне.

Он заколебался, и между нами повисло молчание, которое говорило о том, чем мы занимались на вечеринке прошлой ночью. Я вспомнила слова, которые он сказал мне, заявив, что ревнует, видя меня со своим братом. Но все это было лишь его извращенной игрой, ничего из этого не было настоящим.

— Как ты думаешь, бунтарка, что-нибудь изменилось? — спросил он, его тон был низким, глаза пронзительными, и я поняла, что речь идет не о плане.

Я подумала обо всем, что произошло с того момента, как я встретила его. Как он заманил меня в ловушку, мучил, использовал. Прошлой ночью он заставил мое тело подчиниться ему, и теперь, оглядываясь назад, я поняла, что все это лишь еще один способ получить власть надо мной. Даже то, что он защитил меня от взрыва, было продиктовано эгоистичными мотивами. Я была куклой в его руках, а куклы созданы для того, чтобы играть в чужие игры. У них не было собственного выбора.

— Нет, — холодно ответила я. — Ничего.

— Ну что ж, тогда давай продолжим наш день, хорошо? — съязвил он, как будто я зря тратила его время. — Одевайся. Мы скоро уезжаем. По обычаю, перед церемонией выбора мы все должны посетить оперу.

— Что? — Я ахнула от ужаса, уверенная, что именно это слово упоминал папа, описывая, на что раньше были способны человеческие врачи. — Ты хочешь сказать, что мы должны смотреть, как кого-то разрезают?

Брови Эрика приподнялись, в его глазах блеснул лукавый огонек. — Да, должны. Так что поторопись. Мы не хотим пропустить первую каплю крови.

— Черт возьми, нет, — сказала я с отвращением. — Ты думаешь, я пойду с тобой смотреть, как пытают невинного человека?

Эрик отрывисто рассмеялся, затем схватил мое одеяло, сорвал его с меня и швырнул через всю комнату.

— Вставай, — скомандовал он. — Я сказал «опера», а не «операция». Это своего рода пение. А теперь двигайся.

— Ты мудак, — прошипела я.

— Уже перевалило за полдень, — сказал Эрик. — И мне все больше надоедает это общение. Я хочу покончить с этим днем и наконец-то отправиться домой.