Бессмертный воин

Во имя Фрейи[32], но сдерживаться становилось все труднее, ведь его тело изнывало от желания погрузиться в нее. Такого голода он не ожидал — острого, как край его меча, и с каждым дыханием желание затачивало его все сильнее. Утолить эту жажду было достаточно легко: швырнуть девушку на кровать и просто взять ее, но Иво хотел большего, чем просто удовлетворение плотской потребности. Воспоминания о женщинах прошлых лет, таких как Ингигерд, которые спали с ним не за деньги или по обязанности, а ради наслаждения, заводили даже больше, чем пари с Брандом.

— Давай ложиться, Алейда, — шепнул он. Девушка кивнула, тогда он поднял ее на руки и пронес несколько шагов до кровати. Становясь на колени над ней, Иво любовался женщиной, которая скоро будет полностью принадлежать ему, ее губами и грудью, пылающими и набухшими от прикосновений его рта, и ее светлой кожей, чей румянец показывал, что женщина готова его принять. Он потянулся к завязкам брэ, но передумал. Если бы он разделся теперь, то сразу бы соединился с ней, несмотря на ее девственность.

— Я не сделаю тебе больно, — поклялся мужчина и девушке и самому себе, выпрямляясь и освобождая ее бедра от порванной ткани.

Её ноги немного раздвинулись, пока он высвобождал белье так, что увидел затемнённые ворота в её женственность. Их окружали рыжеватые кудряшки, того же насыщенного медного цвета, что и её волосы, молящие о его прикосновении, и только сила воли удерживала его от того, чтобы напасть на неё, как захватчик, каким он когда — то был. Как орёл, которым он был сейчас.

Чтобы заставить себя действовать неторопливо, он начал с её губ и целовал Алейду сверху вниз, отчего она ещё раз резко выдохнула, когда воин снова коснулся губами её груди. Она потянулась к нему, и он позволил ей притянуть себя вниз, по пути передвинувшись так, чтобы лечь рядом с ней, а не на неё, так чтобы сохранить рассудок и свободный доступ к её телу. Его руки ласкали её кожу, пока он снова посасывал её, отчего она впивалась пальцами в его спину и волосы. Мужчина передвинулся и поцелуями достиг её живота.

— Милорд, — задыхаясь, выговорила она, потянув его за волосы и стараясь вернуть его назад к своей груди.

— Иво, — выдохнул он в мягкий холмик её живота. Он погрузил язык в её пупок в форме миндаля, и почувствовал, как она вздрогнула. — Назови меня по имени.

Он повернул голову, чтобы наблюдать за её лицом, пока скользил рукой вниз, и наполнил её всей этой медью. Она застыла. Её глаза сильно расширились, а рот открылся в форме круглого «О». Она сжала ноги вместе.

Как будто это могло его остановить.

Улыбнувшись её невинности, он согнул пальцы и нашел ту нежную почку, которая, как он знал, являлась источником наслаждения у женщин, завладел ею, и начал играть с ней, как прежде с её грудями. Он набухла под его прикосновением, а затем её ноги задрожали, постепенно расходясь. Её запах поднялся по спирали и овладел им. Мускусный. Женственный.

Со стоном капитуляции, он силой раздвинул её ноги, и накрыл своим ртом. Она выгнулась и выкрикнула в шоке, отталкивая его голову. — Что вы делаете?

Усмехнувшись, он поймал её за бедра, держа их расставленными, когда она попыталась убежать. — Это — самая сладкая часть любовной игры, Алейда. Сладостная часть погони за удовольствием. Позволь мне показать тебе, — своим дыханием он согрел место, которое целовал. — Отдайся этому. Ты увидишь.

Он снова опустил свой рот на неё. Сначала она застыла, но вскоре расслабилась и медленно открылась ему, а он поудобнее устроился, наслаждаясь тем, что помогал ей в погоне за удовольствием. Она начала возбуждаться, дёргаться и изгибаться под движениями его языка и нежным исследованием его пальцев. Иво снова посмотрел ей в лицо, чтобы понять удовольствие или нежелание заставило её задвигаться. Она плотно закрыла глаза, как частенько делали женщины в страсти, и закусила губу. Это определённо было удовольствие, и если у него и были какие — то сомнения, они сгорели, когда она внезапно поднялась чтобы принять его пальцы в себя. Её влага потекла на его ладонь, тёплая, как летний мед.

Ради богов, при её мнимом нежелании, она была настолько влажна и горяча, как никакая другая познанная им женщина. И да, она была девственницей. С улыбкой, он закружил языком в её складках, чтобы попробовать её ещё глубже.

И вот тогда он услышал это, отдалённый вскрик, который исчез так же быстро, как и появился. Он застыл, не уверенный в том, было ли это на самом деле, и исходил ли он от неё. Вкусив, он провёл языком по той же точке. Снова раздался этот звук, неясно и тихо, но он был настоящим. С растущим возбуждением, он провёл губами по этому месту и втянул его в рот.

А потом произошло что — то изумительное.

Она застонала.

Звук исходил из горла, исторгаясь с её губ, чуть ли не резкий от потребности, и желание сделать её по — настоящему своей билось в его венах, как сама жизнь, разрушая то немногое, что оставалось от его терпения. Он желал тот жар, который содержался в ней Он нуждался в нём. Внезапно стало невозможно ждать. Дышать. Думать.