Бессмертный воин

Его рот накрыл ее, сначала нежно, затем более решительно, пока губы девушки не приоткрылись для исследующего языка. Я смогу. Говорила она про себя. У нее получится позволить ему взять то, что он хочет, и остаться спокойной.

— Нет. — Иво прекратил поцелуй и обхватил ладонью подбородок девушки. — Тем поцелуем ты показала себя, Алейда. Я точно знаю, что ты можешь целоваться лучше. Я знаю, что ты хочешь большего. Он слегка наклонил ее голову, чтобы девушке было удобнее, затем приблизил свои губы и остановился на волоске от ее уст. — Теперь жена, поцелуй меня. Как следует.

Алейде не оставалось ничего другого, как выполнить приказание и поцеловать мужа тем способом, который она так по — дурацки испробовала в зале. Однако на этот раз он ответил иначе. Его язык сплетался с ее, и, к немалому удивлению, девушки, Иво был хорош на вкус, как пряности Беаты, даже лучше. И такой ошеломляюще мужественный.

Как только она раньше этого не заметила?

Вопреки намерениям новобрачной, ее кровь начала закипать, и, пока девушка пыталась вновь взять себя в руки, ее муж изменил свою наступательную тактику, покинув ее губы, чтобы оставить дорожку поцелуев вниз к шее и затем подняться к ее ушку, где он продолжил вытворять своими зубами и языком все эти штучки, от которых у Алейды дрожь шла по спине. Волны трепета, все продолжали захлестывать ее, когда мужчина, наконец, вернулся к ее устам. И то, что он потом делал с ней, было даже еще хуже.

Или лучше. Алейда внезапно потеряла уверенность. Она пыталась освободиться, но так и не смогла определить, где кончались ее губы и начинались его.

Наверное, все дело в поссете, думала девушка. Это все приправы Беаты. Вот почему тело так вероломно поступило с ней, почему оно стало таким горячим и размякшим, когда она того не желала.

А может, причина в поцелуях. Ей нравилось целоваться, насколько она знала, а этот мужчина был настоящим мастером — покусывая и посасывая ее нижнюю губку, он затем исцелял причиненную боль множеством поцелуев. Ее майский рыцарь такого не вытворял, и не заставлял ее колени слабеть. Если бы ее муж и дальше просто целовался…

Но конечно, он на этом не остановился. Он начал исследовать ее тело, руки его касались девушки уверенно, но в то же время нежно, чего она не ожидала. Постепенно Алейда поняла, что сказала Беате правду. Она и впрямь не боялась своего супруга. Нервничала из — за того, что должно произойти между ними в постели, но самого мужчину не боялась. Так что когда он немного отступил, и начал освобождать девушку от шенса, говоря: «Пора избавиться от этого», она покраснела, но кивнула:

— Да, милорд.

— Иво, — напомнил он. Осторожно мужчина продолжал приоткрывать тело Алейды. Обнажился соблазнительный уголок шеи и плеч, но не более. Он поцеловал каждое плечо.

— Тебе все же придется произнести мое имя не только в брачных обетах. Я услышу, как оно слетит с твоих губ.

— Ворот слишком узкий, милорд, — мягко прервала она, дерзя даже тогда, когда советовала мужу, как раздеть ее. — Так ничего не получится.

— Неужели? — Он проник пальцами под шенс и погладил грудь девушки, с улыбкой наблюдая, как затрепетали ее ресницы, затем зажал ткань в обеих руках и рванул, разрывая рубашку до пупка. — Думаю, все будет как надо.

Она еще больше покраснела, но сохраняла спокойствие.

— Возможно, вы правы, милорд.

— Иво. — Он опустил руку в этот разрыв и погладил девушку по животу. В ней просыпалось понимание, по мере того как он скользил ладонью ниже. Она напрягалась, ожидая прикосновения там, но мужчина изменил направление, медленно прослеживая линию ее живота кончиками пальцев, словно огнем обжигая ее грудь и нежную кожу горла. Бережно он спустил шенс с плеч Алейды. Ткань скользнула к ее бедрам и едва держалась на них. Оставляя это без внимания, Иво любовался своей женой, а потом медленно поднял руки, чтобы обхватить ее груди. Дыхание Алейды замерло, когда большие пальцы ее мужа массировали круговыми движениями ее соски и глаза его потемнели от вожделения.

Он наклонился попробовать ее на вкус, и в этот момент она обнаружила, что целоваться — не всегда означает губы к губам, это нечто большее, что язык мог вытворять с ее телом такое, чего она никогда и представить не могла в своих самых греховных мечтаниях. То, как он сосал ее грудь, соединяясь со специями в поссете — все это заставляло голову девушки кружиться от желания. Такого неодолимого. С резким, почти неохотным вздохом она погрузила пальцы в его волосы.

Она моя. Иво провозгласил бы победный клич, да только его рот был полон летней сладкой плоти и у него не было никакого желания отвлекаться от нее. Он снова погладил ее языком и обратился к другой груди, лаская обе, пока дыхание Алейды не стало хриплым и прерывистым.