Бессмертный воин

У неё вошло в привычку каждую ночь перед сном съедать ломтик хлеба с мёдом. Это уберегало её от полуночных похождений, когда, изголодавшись, она, по — видимому, искала облегчение для своего больного желудка. Как только Иво вынул из очага мёд, она отбросила своё платье и скользнула в постель, подтягивая одеяла вверх, чтобы скрыть неуклонно растущий живот.

— Думаю, мы его передержали, — сказал он, показывая ложку. Теплый мёд стекал тонкой струйкой.

— Всё будет отлично. Два кусочка, прошу тебя.

— Два? Ты голодная.

Он быстро намазал мёд на три ломтика и принес их, предлагая один ей, один оставляя себе, и придерживая добавку. Когда он ел, второй кусок немного наклонился, и мёд потёк по пальцам.

— Смотрите, — Алейда быстро проглотила первый ломтик и потянулась за вторым, прежде чем Иво справился с половиной. Она облизала края и откусила кусочек. — Вы становитесь весь липкий.

— Как и ты, — он замахал руками и брызги, от которых она уклонилась, теплым каскадом приземлились ей на грудь, как раз выше одеял. — Нам снова нужно мыться.

Они сидели и доедали хлеб, отставив свои липкие руки, чтобы не измазать белье. Когда Алейде осталось пару укусов, чертёнок, по вине которого она так часто попадала в неприятности, поддел её своими вилами.

— Знаете, — произнесла она беспечно, — самый лучший способ очистить кожу от мёда — слизать его.

— Да? — неторопливая, озорная ухмылка растянулась на его лице. Он протянул свои измазанные мёдом пальцы. — Покажи.

Смутившись вдруг от своей дерзости, она неуверенно лизнула разок.

— Так не годится, надо больше, — потребовал он.

Она втянула в рот его палец, посасывая его как леденец. Он застонал, и её смущение растаяло от вспыхнувшего между ними жара. Она перешла к соседнему пальцу, потом к следующему, справилась с одной рукой, затем с другой, задерживаясь на каждом пальце, пока на том не оставалось меда, даже слизала оставшиеся потёки с ладони, прежде чем откинулась назад.

— Видите? Всё чисто.

Она подняла последний кусочек, чтобы доесть его, но он обхватил её талию своими еще влажными пальцами и притянул к себе её руку. Однако, вместо того, чтобы завладеть кусочком, потянул его вниз и коснулся своей груди, так что струйка меда растеклась по его соску.

— Ты меня не убедила. Показывай снова.

Алейда подалась вперед, послушно, нетерпеливо, и слизала сладость, она слышала, как ее муж втянул воздух, когда она потёрла напряжённый кружок. К тому времени, как женщина во второй раз откинулась назад, его возбуждение стало очевидным. Алейда сунула последний кусочек в рот и вытянула руки.

— Теперь, если позволите, ваша очередь, монсеньер, — Иво сделал одолжение, уделяя даже больше времени ее пальцам, чем она его, пока каждое посасывание, каждое движение языка не отозвалось внутри неё. Затем подался вперед к капельке на её груди. Та, по всей видимости, стекла ниже, раз он стянул вниз одеяла, следуя за ней к соску, и, пока полностью не слизал её, не остановился.

Когда она открыла глаза, он улыбался ей своей голодной улыбкой. Алейда не понимала, почему этот вид всегда пугал её. Сейчас он лишь вызывал в ней собственные растущие аппетиты, распутные, как она сама. В этой улыбке крылась порочность. Грех, который приглашал её согрешить с ним.

Без единого слова он поднялся и освободился от брэ, затем пошёл к столу, чтобы забрать кувшин с медом.

— Что вы делаете?

Он не ответил, но вернулся назад и подполз к ней на кровати с мёдом в одной руке. Иво помешивал мёд, ложка мягко цепляла дно горшка.

— Ложись на спину.

Она повиновалась, но снова спросила:

— Что вы делаете?

— Желаю кое — что узнать, — ответил он.

— Что?

— Раскройся, сладкий цветочек. Я хочу видеть всю тебя, — она снова подчинилась. Он передвинулся и встал на колени меж её ног, подталкивая локтями, развёл их широко в стороны, и она почувствовала, что краснеет от того, как он жадно поедал её глазами. Ещё раз помешав мёд, он поставил кувшин ей на живот и вытащил ложку.

Мед, все еще теплый и жидкий после огня, струился вниз на её живот. У неё перехватило дыхание, когда он протянул дорожку вверх, неторопливо вырисовывая спирали вокруг её грудей. Он зачерпнул еще одну ложку и теперь проложил дорожку вниз, и она снова задохнулась, когда теплый мед пролился у неё между ног. Она задрожала перед ним, уже балансируя на грани желания, хотя он и не прикоснулся к ней.

— Хочу узнать, — наконец — то объяснял он, отставляя в сторону кувшин и наклоняясь к ней, — что слаще. Ты или мёд.

— О, — произнесла она, когда он начал пробовать её на вкус. — О.

Прошло много времени прежде, чем он пришёл к решению, и к тому часу она была чистой — пречистой.

Чего, однако, нельзя было сказать о простынях.

Глава 21

Сэр Ари снова писал.