Бессмертный всадник

Адреналин молнией пронесся по ее венам и, в какой-то момент, ей пришлось успокаивать дыхание, приглушая этот всплеск эмоций. Прошло уже очень много времени, когда она кому-то врала в таких размерах, так давно она ощущала запретную дрожь возбуждения, что уже почти забыла как это здорово.

Нарисованные весы на ее лопатке существенно качнулись в сторону зла, напоминая о серьезности того, что она только что сделала. Чем больше весы будут наклоняться в сторону, противоположною добру, и оставаться в этом положении, чем более низкие поступки она будет совершать, тем меньше ее будет заботить все, кроме нее самой.

Дальше станет только хуже – чужие страдания будут приносить радость и удовлетворение. Она начнёт голод только развлечения ради, и все что для этого потребуется – одно прикосновение.

Ей достаточно пальцем коснуться любого человека, и неважно, сколько он будет есть, начнет медленно иссыхать от голода, а все кто будут рядом с ним – разделят его участь.

И наблюдая за всем этим, она будет смеяться. На ее фоне Мор покажется жалким бойскаутом.

Будь ты проклят, брат.

Кинан тихо, как кошка, подкрался к ящику и опустился около него на колени. Мор оставил его открытым, сдвинув тяжелую крышку в сторону. Оценивающий взгляд Кинана пробежался по символам Эгиды, выбитых на верхней плите, и он очень осторожно поднял одну из монет, находящихся внутри, аккуратно стерев с нее пыль пальцем.

– Что это за вещи?

– Я не знаю. Некоторые из них могут быть заговорены, или использовались в каких-то ритуалах... Я не уверен. Мы должны их изучить. – Он перевел свой взгляд на нее. – Ты древняя... ты встречала что-то подобное?

Древняя?

– Я отдаю предпочтение термину "искушенная жизнью", и нет. Я никогда такого не видела. – Ложь послала разряд удовольствия по всему ее телу. Смешно, как неправда может подарить ей физическое удовлетворение, в тоже время, терзая разум. Какая-то маленькая ее часть надеялась, что Кинан не попадется на удочку, в то время как эйфорическое покалывание зажгло каждое нервное окончание.

– Вы часто находите такие затерянные сокровищницы Эгиды?

Какой бы у Мора не был план, он мог зависеть от правдоподобности ее истории, того, насколько они поверят в случайность находки спрятанного сокровища.

– Время от времени, – сказал Кинан, – записи теряются, а местонахождение таких склепов стираются из памяти. В других случаях, кому-то отдаются приказы впопыхах, например, быстро спрятать какую-то ценность, и исполнители внезапно умирают, не успев раскрыть место тайника. Поэтому, да, есть большое количество таких мест, про которые мы знаем, но никак не можем найти. Или, наоборот, натыкаемся на хранилища, о существовании которых даже не подозревали. С приближающимся апокалипсисом, такие находки возникают в рекордном количестве.

– Потому, что вещи, однажды спрятанные, будут найдены, когда приблизится день Страшного Суда, – пробормотала Лимос, цитируя древнее предсказание Эгиды, встретившееся ей еще до расцвета христианства.

– Точно. – Кинан провел пальцем по одному из украшений, декорировавших низ сокровищницы. – Когда настанет Судный день – тайное станет явным.

Тайное станет явным. Лимос совсем не понравилось, как это прозвучало. Она закрыла глаза, стараясь блокировать свое прошлое, хотя это плохо ей удавалось.

С того момента, как она покинула Шеул, она обманула очень многих. И как бы она не хотела предупредить Кинана про находки, к которым его привела, она не могла. Слишком многое поставлено на кону.

Артефакты теперь находились в руках Эгиды, а что они с ними сделают, ее уже не касалось.

Скребущий звук заставил ее открыть глаза, и она увидела, как Кинан стряхивает песок с каменного ящика.

– Что ты делаешь?

Он облизал губы, выражение его лица выдавало озабоченность и напряженную сосредоточенность:

– Иногда такие тайники имели секретные отделения.

– Могу я как-то помочь? – Тихо спросила она.

– Я бы не стал. Обычно они защищены заклинаниями, и если кто-то кроме Хранителя попробует его открыть, то, либо содержимое будет уничтожено, либо нежеланный воришка получит какой-то гадкий сюрприз.

Он нажал указательным пальцем на какой-то выбитый символ. Сначала послышалось скрежетание, а потом дунуло песком, заставив их обоих кашлять.

Кинан разогнал рукой коричневое облако, и когда все части разошлись, показался скрытый отсек. Внутри было три ветхих свитка.

– Круто, – выдохнула она.

Ей стало интересно, знал ли Мор о секретном ящичке. Возможно, эта находка покроет все зло, которое он планирует причинить этими артефактами.

Кинан взял один из свитков:

– Печати не тронуты. – Улыбка, которую он ей послал, была из тех, что могут вскружить женщине голову. – Спасибо, Лимос. Учитывая и древности и письмена, это, наверное, лучшее, что мы обнаружили в последнее время.

Вина оставляла неприятный привкус во рту:

– Да без проблем. Готовы идти?

Кинан поднялся на ноги, и его рост, в этом положении, составлял более шести футов.

– Да. Подожди минутку.

Он осторожно заполнил карманы сокровищами.

– Если ты подбросишь меня в Берлин, буду очень тебе благодарен.

– Куда-то конкретно?