Бессонница

– Попробуйте три месяца посидеть задницей на пороховой бочке, и посмотрим, как вы будете себя чувствовать. Скажите мне вот что: как вы считаете, стал бы Пикеринг втыкать в вас нож, не будь Женского центра, «Друзей жизни» и Сьюзан Дей по прозвищу «Оставьте в покое мою священную вагину».

Ральф сделал вид, что серьезно обдумывает вопрос, но на самом деле он разглядывал ауру Джона Лейдекера. Она была очень хорошего голубого цвета, но по краям бегали зеленоватые огоньки. Это очень заинтересовало Ральфа; он понятия не имел, что могли значить эти мигающие огоньки.

В конце концов он сказал:

– Нет, наверное, не стал бы.

– Я тоже так думаю. Вас ранили в войне, которая началась уже очень давно, Ральф. И вы не первая и не последняя жертва. Но если вы пойдете к этим «выдающимся людям» или к Сьюзан Дей, расстегнете рубашку, покажете им повязку и скажете: «Это отчасти и ваша вина, поэтому забирайте свою часть моей боли», – они замахают руками и скажут: «О нет. Нам действительно очень жаль, что вы пострадали, Ральф; мы, выдающиеся наблюдатели со стороны, ненавидим насилие, так что это не наша вина, нам всего-то и нужно, чтобы Женский центр продолжал работу, и ради этого многие люди готовы встать на баррикады, и если в этой борьбе прольется немного крови, значит, так тому и быть. Но их волнует вовсе не Женский центр, вот что меня бесит. Все дело…

– …в абортах?

– Блин, да нет же! В штате Мэн и конкретно в Дерри женщины имеют право сделать аборт, что бы там ни говорила Сьюзан Дей в Общественном центре в пятницу вечером. Все дело в том, чья команда лучше. В том, на чьей стороне Господь. В том, кто прав, а кто нет. Знаете, больше всего мне бы хотелось, чтобы они хором спели «We are the champions», а потом все вместе нажрались в хлам.

Ральф запрокинул голову и рассмеялся. Лейдекер засмеялся вместе с ним.

– В общем, и те, и другие засранцы, – заключил он, пожав плечами. – Но это наши засранцы. Похоже на шутку? Но я не шучу. Женский центр, «Контроль за телом», «Хлеб насущный»… это все наши засранцы, и я вовсе не против следить за порядком в городе. Я поэтому и пошел работать в полицию и продолжаю работать в полиции. Но я надеюсь, вы меня поймете, если я скажу, что я не в восторге от перспективы, что мне придется опекать какую-то долговязую красотку, которая прилетит сюда на пару часов, выступит с зажигательной речью, а потом улетит обратно с еще одной пачкой вырезок из газет и материалом для пятой главы своей новой книги.

Она будет говорить, честно глядя нам в глаза, что у нас здесь замечательное сообщество, а когда она доберется до своей двухэтажной квартиры на Парк-авеню, она будет рассказывать всем своим друзьям, что она извела целый бутылек шампуня, чтобы вымыть из волос вонь от наших бумажных фабрик. Она женщина, слушайте, что она говорит… и если нам повезет, все успокоится и при этом никто не погибнет и не пострадает.

Ральф наконец понял, что означают эти зеленые вспышки.

– Вы боитесь, да? – спросил он.

Лейдекер удивленно взглянул на него:

– А что, так заметно?

– Немного. – А про себя Ральф подумал: Только по твоей ауре, Джон. Только по твоей ауре.

– Да, я боюсь. На личном уровне я боюсь, что облажаюсь при выполнении задания, потому что если что-то пойдет не так, то это уже вряд ли исправишь. На профессиональном уровне я боюсь, что во время моей смены с ней что-то случится. А на общественном уровне я просто в ужасе от того, что может случиться, если произойдет какая-то стычка, и джинн вырвется из бутылки… еще кофе, Ральф?

– Нет, спасибо. В любом случае мне уже скоро идти. А что будет с Пикерингом?

Его не особенно волновала судьба Пикеринга, но он подумал, что Лейдекеру покажется странным, если он спросит про Мэй Лочер, прежде чем спросить про Пикеринга. И даже не просто странным, а подозрительным.

– Стив Андерсон – помощник окружного прокурора, который беседовал с вами и брал показания – и адвокат Пикеринга, наверное, уже вовсю торгуются, пока мы с вами тут разговариваем. Защитник Пикеринга будет говорить, что сможет добиться для своего клиента – кстати, от мысли, что Пикеринг вообще может быть чьим-то клиентом, у меня просто едет крыша – обвинения в нанесении повреждений второй степени. Андерсон скажет, что для всеобщего блага уже пора изолировать Пикеринга от общества; скорее всего он будет обвинять его в покушении на убийство. Адвокат Пикеринга сделает вид, что он глубоко потрясен, а назавтра ваш добрый приятель будет обвинен в нанесении телесных повреждений первой степени с использованием смертельного оружия, и дело передадут в суд. Потом, может быть, в декабре, но реально – на будущий год, вас вызовут как главного свидетеля.

– Его выпустят под залог?