Бессонница

Но я никогда не вешаю пиджак на вешалку. Такое вот у меня свойство, одна из тех мелочей – одна из немногих, я думаю, – которые всегда раздражали Каролину. А если я так и не научился вешать этот чертов пиджак, когда она была жива, с какого бы хрена я начал вешать его теперь, когда она умерла. Нет, его повесил совсем не я.

Ральф прошел через комнату, вывернул карманы своего серого пиджака и выложил весь найденный хлам на телевизор. В левом кармане не было ничего, кроме старой брошюры «Спасителей жизни», зато правый оказался настоящей сокровищницей, даже после того, как там не стало баллончика. Там обнаружились: лимонная конфета на палочке, все еще в обертке, скомканная рекламка из «Пиццы Дерри», две пальчиковые батарейки, маленькая картонная упаковка, в которой когда-то был яблочный пирожок из «Макдоналдса», дисконтная карточка из видеопроката Дейва (Ральф искал ее две недели и был совершенно уверен, что она потерялась), коробок спичек, какие-то неопознанные обрывки бумаги, кусочки ткани… и сложенный вчетверо листок разлинованной голубой бумаги.

Ральф развернул его и прочел одно-единственное предложение, которое было написано небрежным, слегка нетвердым почерком старого человека: Я делаю все, что я делаю, в спешке, чтобы успеть сделать что-то еще.

Всего одно предложение. Но и этого хватило, чтобы разум Ральфа принял то, что давно уже поняло его сердце: когда Ральф вернулся из книжного магазина, Дорранс Марстеллар ждал его на крыльце, но не просто сидел – дожидался. Не застав Ральфа дома, он поднялся к нему в квартиру, взял со шкафчика баллончик с газом и положил его в правый карман серого пиджака. Он даже оставил визитку, что-то вроде визитки, строчку из стихотворения, нацарапанную на клочке бумаги, вполне вероятно, выдранного из старенького блокнота, где он иногда записывал даты своих прогулок к аэропорту. А потом, вместо того чтобы вернуть пиджак на место, Дор зачем-то повесил его на вешалку и вернулся на крыльцо,

(сделанного не воротишь)

чтобы дождаться Ральфа.

Вчера вечером Ральф опять поругался с Макговерном из-за того, что тот не закрыл входную дверь, и Макговерн выслушал его так же терпеливо, как сам Ральф выслушивал Каролину, когда она отчитывала его за то, что он не повесил пиджак на вешалку, а бросил на первый попавшийся стул, и теперь Ральф подумал, что, может, Макговерн и не виноват, и это вовсе не он оставил дверь открытой. Может быть, старина Дор подобрал ключ… или заколдовал замок. Почему-то эта последняя мысль вовсе не показалась Ральфу бредовой. Даже наоборот. В свете последних событий она казалась единственно правильным вариантом. Потому что…

– Потому что, – тихо сказал Ральф, машинально собирая весь хлам с телевизора и опять распихивая его по карманам, – он не просто знал, что мне понадобится эта штука, он знал, где она лежит и даже куда ее положить.

У него по спине побежал холодок, и рассудок попытался отбросить эту идею куда подальше и объявить ее полным бредом, который может прийти в голову только безумцу или человеку, измотанному бессонницей. Впрочем, это не объясняло появления клочка бумаги со строчкой из стихотворения у него в кармане.

Он еще раз прочел слова, нацарапанные на разлинованном листочке: «Я делаю все, что я делаю, в спешке, чтобы успеть сделать что-то еще». Это был не его почерк, совершенно точно. Так же точно, как и то, что «Кладбищенские ночи» – это не его книга.

– Теперь-то как раз моя, Дор мне ее подарил, – сказал Ральф вслух, и неприятный холодок опять пополз по спине, как трещина по ветровому стеклу.

А какое еще объяснение тут подходит? Она же не могла просто влететь мне в карман, эта бумажка.

Прежнее чувство, что чьи-то невидимые руки подталкивают его ко входу в темный тоннель, вернулось. Ощущая себя как во сне, Ральф пошел обратно на кухню. По дороге он снял пиджак и бросил на спинку тахты, даже не сознавая, что делает. Он снова остановился в дверях, пристально глядя на календарь с картинкой, изображавшей двух мальчиков, которые делали хэллоуинский фонарь из тыквы, – глядя на завтрашнее число, обведенное кружочком.

«Отмени встречу с булавковтыкателем», – сказал Дорранс. Его попросили, чтобы он передал это предупреждение Ральфу, и сегодня ножевтыкатель подчеркнул это яркой жирной чертой.

Ральф нашел телефон в «Желтых страницах» и набрал номер.

– Вы позвонили в офис доктора Джеймса Роя Хонга, – раздался в трубке приятный женский голос. Автоответчик. – К сожалению, мы не можем принять ваш звонок прямо сейчас, так что оставьте, пожалуйста, сообщение после звукового сигнала. Мы вам обязательно перезвоним.