Бессонница. След (СИ)

— Вот как ты со мной разговариваешь? Да-да. Ты не ослышался. У них был ребенок. Девочка. Ее назвали Аннет. По примерным подсчетам, сейчас ей около двухсот лет, она живет в Треверберге, и ее зовут Анна. — Она повернулась ко мне. — Начинаешь понимать, мальчик?

Винсент отошел на пару шагов.

— Ты знала, — сказал он. — Ты знала, кто она, но ничего не сказала мне!

Дана поднялась.

— Да, я знала. Меня попросили помочь тебе, потому что один ты не справился бы. Она утащила у тебя из-под носа смертного, и, если бы не я, он бы уже был в ее лапах. Она утащила бы его тогда, в первый раз, если бы я не бросила его под поезд. Что бы было потом? Потом все было бы очень просто. С помощью твоей Лорены мы бы забрались в ее дом, а дальше — праздничный финал. Так обстояли бы дела, будь твой смертный обычным смертным. Незнакомцев, один из родителей которых был карателем, не так уж много, их можно пересчитать по пальцам. Но все они — все, Винсент, ты понимаешь? — до сих пор живы. И с каждым обращенным существом они становятся сильнее. Они не отпускают свои создания, как это делают другие. Они собирают их вокруг себя. Десятки, сотни новообращенных.

— И что они делают потом? — нахмурился Винсент.

— Конечно же, ищут и убивают своих врагов. Карателей. Существ, которые являются прямой угрозой для них. Охотятся они, в основном, на темных эльфов и полукровок, так как их легче обратить — хватает одного укуса.

— О, черт, — сказал я. — Так я и знал.

Дана потрепала меня по волосам.

— Не волнуйся, мальчик, с тобой пока все хорошо — иначе бы у тебя уже выросли клыки. Девочка Дана, сама того не подозревая, сделала очень мудрую вещь, напоив тебя своей кровью — так мы отдалили час твоей расплаты до следующей встречи с Анной. Но вечно это продолжаться не может.

— Впервые слышу, чтобы Незнакомцы охотились на темных эльфов, — сказал Винсент. — Хотя и Незнакомцев-полукровок я никогда не встречал…

— Тебе повезло — ты умрешь с осознанием того, что встретил такое редкое существо.

Я встал и отряхнул плащ.

— Подождите-ка. Вы тут рассуждаете о том, что эти ваши половинчатые Незнакомцы охотятся на карателей. Это очень печально, но что будет со мной?

— Ты, в отличие от нас, получишь вечную жизнь, мальчик, — ответила Дана. — Это дар для смертного.

— Какого черта? Сначала я узнал, что спал с вампиром, потом этот вампир меня укусил, потом в моей жизни появились два черт знает каких существа, потом я узнал, что я вообще наполовину эльф — а сейчас вы мне говорите, что я стану вампиром?! Ну уж нет, так дело не пойдет. Вы охотитесь на этих существ тысячелетиями! Должен же быть выход из этой идиотской ситуации!

Дана достала из сумочки портсигар, извлекла из него сигарету и закурила.

— У твоего смертного мальчика истерика, Винсент, — сказала она. — Ты ведь отец, ты знаешь, как утешать детей. Погладь его по голове, расскажи сказку. А заодно расскажи о том, что вот такое вот «тысячелетиями» — это невежливо, потому что он напоминает даме о возрасте.

Винсент посмотрел на меня.

— Из этой ситуации есть выход, Эдуард. Нехороший выход, но, похоже, другого выбора у нас нет.

Дана выпустила дым через ноздри и, подняв голову, посмотрела в ночное небо.

— Винсент что-то придумал. На самом деле, идея диковатая, но неплохая. Ну что же, как любят говорить у нас, удачной охоты. А пока нам надо разобраться с Джонатаном.

— А что с ним? — удивился Винсент. — Он мертв, я закопал его в погребе клуба Мары.

— Да у тебя отказала память? Я две минуты назад сказала тебе, что Незнакомцы обращают темных эльфов с помощью одного укуса. А также что Незнакомцы-полукровки в большинстве случаев охотятся на темных эльфов. Или вы хотите рискнуть, а потом лицом к лицу встретиться с новообращенным Незнакомцем? Думаю, что не хотите. Поэтому следует проверить, что там произошло. — Дана посмотрела на меня. — Интересно, как посмотрит на тебя бывший ужин Винсента, красавица-вакханка Мара, если ты в нашей компании заявишься к ней в клуб с осиновым колом в руках?

Глава шестнадцатая Винсент

(1)

— Я и подумать не могла, что когда-нибудь испытаю что-то подобное, — говорит мне Дана. — Это не хорошо, не прекрасно, это… для этого не придумали слов.