Это поганое онемение чувств и разрушение способности принимать решения были не единственными проблемами, которые он стал приписывать бессоннице; его память о недавних событиях тоже начала подводить его. С тех пор как он ушел на пенсию из писчебумажного магазина, где закончил свою трудовую деятельность в должности бухгалтера и главного контролера, у него вошло в привычку по крайней мере раз в неделю, а то и два, ходить в кино. Он брал с собой Кэролайн вплоть до последнего года, когда она стала уже слишком больна, чтобы получать удовольствие от походов куда бы то ни было. После ее смерти он в основном ходил один, а пару раз Элен Дипно составляла ему компанию, когда Эд оставался дома с малышкой (сам Эд никогда не ходил в кино, ссылаясь на то, что у него от фильмов трещит голова). Ральф так привык звонить автоответчику в киноцентр, чтобы узнать время сеансов, что выучил номер наизусть. Но пока продолжалось лето, он все чаще ловил себя на том, что ему нужно заглядывать в справочник «Желтые страницы» — он уже не помнил точно последние четыре цифры телефона кинотеатра — 1317 или 1713.
— Да нет, 1713, — произнес он сейчас вслух. — Я же
Но знал ли он? Знал ли на самом деле?
Пожалуй, что так, но, быть может, в семьдесят уже поздновато подбирать новых костоправов методом тыка. А Литчфилду он звонить не будет. Точка.
Пришедший в голову ответ был словно прохладный ветерок в жаркий день… И ответ этот
Во всяком случае, попробовать стоило.
Вместо того чтобы провести полдень за своим обычным яростным копанием на заднем дворике, Ральф пошел в библиотеку и порылся в книжках, которые уже просматривал прежде. Все авторы, казалось, сходились на том, что если не помогает пораньше ложиться в постель, то может помочь — ложиться попозже. Ральф отправился домой (помня о своих утренних приключениях, он поехал на автобусе), преисполненный робкой надежды. Это могло сработать. Если же не сработает, у него всегда остается Бах, Бетховен и Уильям Аккерман, к которым он может вернуться.
Первая проба этого метода, которая в одной из статей называлась «отложенным сном», закончилась смешно. Он проснулся в свое теперь уже обычное время (3.45 по цифровым часам на каминной полке в комнате) с затекшей спиной, ноющей шеей и поначалу никак не мог понять, каким образом он очутился в своем расшатанном кресле у окна и почему телевизор включен, а на экране нет ничего, кроме «снега» и похожего на рев прибоя треска статических разрядов.
Лишь когда он позволил себе осторожно повернуть голову назад, поддерживая шею ладонью, он понял, что же произошло. Он намеревался просидеть так по крайней мере до трех, а может, и до четырех часов — потом, мол, переберется в постель и как следует выспится. Во всяком случае, таков был его план. Вместо этого Наш-Невероятный-Страдалец-Бессонницей с Харрис-авеню отрубился в начале монолога Джей Лено, как ребенок, попытавшийся не засыпать всю ночь, просто чтобы узнать, на что это похоже. И в результате приключение, разумеется, закончилось пробуждением в этом проклятом кресле. Как сказал бы Джо Фрайди, проблема — та же, только в другом месте.
Тем не менее, все еще на что-то надеясь, Ральф улегся в постель, но желание спать (в отличие от потребности) прошло. Полежав без сна около часа, он снова вернулся в кресло — с подушкой, чтобы подложить ее под затекшую шею, и печальной ухмылкой на лице.